Двадцать голосов было подано против.
Но случилось нечто парадоксальное: Климент VII не признал результат этих выборов; папа решил свергнуть Христа. Он набрал войско из всех немцев-еретиков, каких только ему удалось найти, и двинул это войско на Флоренцию.
Микеланджело поручили воздвигнуть укрепления вокруг его родного города.
Он спешно отправился в Феррару, чтобы изучить систему городских укреплений и побеседовать с герцогом Альфонсо, который почитался первым тактиком своего времени, о тактике обороны, но, когда художник собрался попрощаться с герцогом, тот объявил, что берет его в плен.
— Смогу ли я откупиться? — спросил Микеланджело.
— Разумеется.
— И какой выкуп вы примете?
— Статую или картину, на ваш выбор.
— Дайте мне кисти и полотно, — сказал Микеланджело.
И он написал «Леду и лебедя».
После одиннадцати месяцев осады Флоренция пала. За несколько дней до капитуляции Микеланджело, понимая, что человеку, чей могучий дух так долго противостоял силе, пощады не будет, договорился, чтобы ему тайком открыли ворота, и с несколькими друзьями, захватив с собой 12 000 золотых флоринов, направился в Венецию.
Алессандро Медичи провозгласили герцогом. Как почти все тираны той славной эпохи, он был неравнодушен к искусству; он потребовал у Венецианской республики вернуть Микеланджело, и венецианцы вернули его. Он заказал Микеланджело статуи для капеллы Сан Лоренцо, и Микеланджело выполнил заказ.
Однажды разнеслась весть, что герцога Алессандро во время любовного свидания убил его кузен Лоренцино. Микеланджело затрепетал от радости: он подумал, что отныне Флоренция свободна.
Преемником Алессандро стал Козимо I — это было примерно то же, как если бы преемником Калигулы стал Тиберий.
Тем временем умер Климент VII, и на папский престол взошел Павел III.
Через неделю после принятия сана новый папа вызвал к себе Микеланджело.
— Буонарроти, — сказал он, — я хочу, чтобы ты работал только на меня. Во сколько ты себя ценишь? Скажи, и я заплачу.
— Я не принадлежу себе, — ответил Микеланджело. — Мною подписан с герцогом Урбинским договор, по которому я обязуюсь завершить гробницу Юлия Второго, не отвлекаясь ни на какую другую работу; и этот договор необходимо выполнить.
— Как?! — воскликнул Павел III. — Двадцать лет я мечтал стать папой исключительно для того, чтобы заставить тебя работать только на меня, а теперь, когда я им стал, ты собираешься работать на кого-то другого? Ну уж нет. Дай сюда этот договор, и я его разорву!
— Рвите, — промолвил Микеланджело, — но я должен предупредить ваше святейшество, что собираюсь уехать в