Не успел он окончить эту успокоительную фразу, как фиакр зацепился за заднее колесо коляски и повернул ее вместе с лошадью и кучером в сторону, диаметрально противоположную той, куда мы направлялись.
Наступила минута тревоги, неотделимой от подобного разворота на сто восемьдесят градусов; затем, удостоверившись, что Хьюм, Сансийон, коляска, лошади, кучер и я сам целы и невредимы, я обернулся, чтобы посмотреть, что произошло с фиакром.
Опрокинувшийся фиакр лежал на тротуаре слева; рядом, задрав кверху все четыре копыта, валялась лошадь; кучер, потеряв сознание, простерся на мостовой.
Что же касается нас, то ни у кого не было ни единой царапины.
Наконец, мы прибыли в гостиницу «Три императора». Вечер был еще оживленнее, чем всегда.
При виде меня граф и графиня поднялись с мест, подошли, усадили меня в кресло и сели по обе его стороны.
— Господин Дюма, — сказал граф, — мы заметили, что расставаться с нами в шесть часов утра для вас утомительно.
— Должен признаться, граф, — отвечал я, — что это нарушает мои привычки.
— Ну что ж, — подхватила графиня, — отныне мы будем отпускать вас в полночь.
— Легко вам говорить, графиня; но что поделаешь, можно попытаться.
— Однако при одном условии, — заметил граф.
— При каком?
Ответить мне взялась графиня:
— При условии, что вы поедете в Санкт-Петербург вместе с нами.
Я даже подпрыгнул в кресле, настолько безумным показалось мне это предложение.
— Прыгайте, прыгайте, — заметила графиня, — мы были готовы к этому.
— Но это невозможно, графиня!
— Отчего же невозможно? — спросил граф.
— Ну разумеется. Вы уезжаете в будущую среду, то есть через пять дней; как, по-вашему, я смогу за пять дней подготовиться к подобному путешествию? К тому же, — добавил я, обращаясь в большей степени к самому себе, чем к своим собеседникам, — уж если я поеду в Россию, то не только для того, чтобы побывать в Санкт-Петербурге.
— Вы правы! — воскликнул граф. — Санкт-Петербург — это город Петра, но это не Россия.
— Так вот, — продолжал я, — мне хотелось бы посмотреть Москву, Нижний Новгород, Казань, Астрахань, Севастополь и вернуться домой по Дунаю.
— Все замечательно складывается, — заметила графиня, — у меня есть поместье в Коралове, под Москвой; у графа — имение возле Нижнего Новгорода, угодья в казанских степях, рыбные промыслы на Каспийском море, охотничий домик в Исаче… Так что через каждые двести льё у вас будет временное пристанище.
От такого могла закружиться голова у путешественника, которого привязывал к Парижу лишь один волосок, причем женский волосок, самый хрупкий из всех.