Замысел удался, и 21 февраля 1613 года, после трех дней яростных схваток, которые кое-кто учинял в самой законодательной палате, Михаил Романов был избран царем.
Итак, если князь Трубецкой и не числит царей среди своих предков, то, во всяком случае, он может назвать среди них человека, который имел честь оспаривать трон у семьи, царствующей и поныне.
Помимо тех двух особ, о которых я вам только что рассказал, самой заметной фигурой на нашем судне был английский турист, прибывший с Голубой реки, где он охотился на крокодилов, слонов и гиппопотамов, и теперь, не делая передышки, направлявшийся в Торнио, чтобы увидеть солнце в полночь.
Известно, что солнце на этой самой северной оконечности Европы остается видимым на горизонте всю ночь с 23 на 24 июня.
Любопытнее всего, что наш англичанин совершал такое путешествие во второй раз.
В первый раз он взялся за дело то ли слишком поздно, то ли слишком рано: он поднялся на вершину горы Ава-Сакса, где проводят этот астрономический опыт, в десять часов вечера, падая с ног от усталости, измученный и разбитый.
Там он уснул, сказав слуге, на которого всегда можно было положиться, чтобы тот разбудил его в полночь. Преданный слуга не сводил глаз с часов.
Без пяти двенадцать он воскликнул:
— Милорд! Милорд, проснитесь! Уже полночь.
Но милорд не отвечал; можно было бы подумать, что он умер, если бы присущий ему недуг не подтверждал в нем присутствие жизни: он храпел.
Слуга потряс его за руку.
— О Джон! — произнес англичанин. — Дайте мне поспать.
— Но вы велели разбудить вас!.. Сегодня последний день!.. Завтра уже будет слишком поздно!
— Ну и пусть, приеду на будущий год, — промолвил англичанин.
И он проспал всю ночь, если, конечно, можно назвать ночью те двенадцать часов с 23 на 24 июня, в течение которых солнце не садится.
В следующем году он не смог приехать в Торнио, как намеревался, однако возвращался туда спустя три года, чтобы выполнить обещание, данное им самому себе.
С ним по-прежнему был его верный Джон.
Я дал англичанину свой адрес, и он обещал мне написать 25 июня в Париж, до востребования, обо всем, что ему удастся увидеть, и о впечатлении, которое произведет на него это зрелище.
Но вернемся к Штеттину и к нашему путешествию.
Штеттин! Вот город, где я никогда не посоветовал бы вам останавливаться.
Что за постели, Боже мой!
Это плохо набитый диван, на который стелют простыню, покрывая ее стеганым пикейным одеялом; простыню стирают время от времени, одеяло — никогда.
К счастью, мы провели там всего лишь одну ночь, но как долго она длилась!