Название последней постановки ТРАМа «Продолжение следует» мы понимаем в некотором роде символически. Мы надеемся, что вслед за первыми хорошими спектаклями мы увидим много постановок ТРАМа, в которых его творческий коллектив покажет еще новые, высокие художественные достижения. В этом смысле мы и ждем продолжения в уверенности, что оно, безусловно, последует».
Это рецензии 1934 года.
Критики, точны: уже в первой самостоятельной роли Валентины они отмечают редчайшее сценическое качество актрисы — поразительную естественность, органичность. Качество, в те годы редчайшее, не гротеск, не приподнятость, не пафос или романтика — играет как дышит. Это редко в театре, еще реже в кино.
Серова вспоминала, что впервые снималась тоже в 1934 году. К сожалению, ее эпизод в фильме «Соловей-соловушка» не вошел и в киноархивах не нашелся.
Фотографии спектакля «Продолжение следует» хранятся в музее Ленкома. На них Валентине пятнадцать или восемнадцать лет — в зависимости от выбранной вами даты рождения. Судя по старым, но вполне четким кадрам, ей действительно не больше пятнадцати лет. В простеньком ситцевом мешковатом платье и фартучке в крупный горошек, в черных чулках и плоских туфельках — она совсем девочка, без единого намека на будущую красавицу. Волосы — темно-русые, гладко зачесанные, короткие. Даже на старой фотографии видно, как искренне она отдается стихии игры.
А вот общая фотография труппы с И.Я. Судаковым после юбилейной премьеры спектакля «Бедность не порок», 1935 год. Валя уже другая. Маленькая женщина, очень юная, уверенная в себе, с гордой осанкой, стоит подбоченясь. Среди сорока человек труппы не ошибешься, безошибочно выделишь ее. Прима!
В ТРАМе и вокруг кипела жизнь, только крутись, не отставай. Валентина успевала все. Съемки, студия, массовки, наконец приглашение на главные роли. Она всегда в центре внимания. Никогда не отказывалась, если дело касалось концертов и выступлений. Сказать, что характер у Валентины был простой. — значит, намеренно слукавить. Непосредственная, вспыльчивая, творческая натура, она могла ответить резко. Три актрисы в семье — она привыкла отстаивать свое мнение и за словом в карман не лезла. Но было в ее характере нечто особенное — она терпеть не могла фальши и двусмысленности. Не скрытная, откровенная. Прямота вредила ей бесконечно: при всей симпатии руководство театра все же относилось к ней с некоторой опаской. Интуиция подсказывала: девочка еще покажет себя, и не только творчески, нет, в этом как раз сомнений не было.
Маленькая заметка 8 «Вечерке» за 17 апреля 1935-года, первое ее самостоятельное интервью: