Но с другой стороны, тот факт, что маленькая Валя не могла знать родителей матери, а жила у родителей отца, никак не доказывает, что она родилась до первого приезда матери в Москву. Представим: женщина покидает столицу в 1919-м, а возвращается через несколько лет. Может, тогда и родила Вальку? Ведь раньше никто о существовании дочери не обмолвился ни словом...
Еше одна загадка — Василий Половиков. Валентина познакомилась с ним в 40 лет!
Отца Валя никогда в детстве не видела и совсем не помнила. Поначалу Клавдия Михайловна рассказала ей, что отец умер. Со временем девочка услышала от старших или из их разговоров поняла, что папа ее, Василий Васильевич, сменил в свое время украинскую фамилию родителей — Половык — на русскую — Половиков. Узнала, что он жив, что «красивый, мерзавец», что человек он плохой — «предатель и сволочь», мать бросил на произвол судьбы. Поняла — даже упоминать о нем, нехорошо, маму это раздражает. Больше она о нем ничего не знала — только фамилию и это короткое материнское резюме. Маме она тогда верила. Более того, авторитет Клавдии Михайловны был велик у дочери необыкновенно.
Тем не менее в семейном архиве Серовой хранилась фотография, где В. Половиков запечатлен в Москве, в комнате, где жила Клавдия Михайловна. Причем с дочкой на руках.
Позже Валентина узнала, что отец был инженером гидротехнических сооружений, как говорили в семье, «сел за растрату» в 1930-м, вышел из заключения, потом, видимо, году в 1937-м, опять «попал в переделку», его арестовали и сослали на Соловки. Бросил ли Половиков семью или скрывался, чтобы не портить жене и дочери жизнь, остается лишь догадываться.
Вернулась Клавдия Михайловна в Москву с тремя девочками — сестрами Наташей, Машей и дочкой Валькой. Наташа Диденко родилась в 1911 году, Маша — в 1914-м.
«Бабьи сплетни в пору успеха Половиковой настаивали: Маша не сестра ее, а дочь, — отмечает М. Волина. — Зовется сестрой, оттого что взросла для молодой матери и взрослостью своей старит ее. В сплетнях этих есть резон. Став актрисой, Мария Михайловна звалась Половиковой, а не Диденко, какой была до замужества».
Не думаю, что резон есть: ко времени поступления Марии Михайловны на сцену фамилия «Половикова» была уже известна московским театралам, и младшая сестра, видимо, решила поддержать актерскую династию.
Девочки звали Клавдию не по имени и не мамой — Роднушей, и такое обращение к ней сохранится у родственников и близких навсегда. Пожалуй, так зовут действительно любимого человека. (Это важно: через много лет встанет вопрос о любви в этой семье, и он будет решаться в трагические минуты и в судебном порядке.)