Да, отличное оборудование, ничего не скажешь. А ботинки! На одной незаметной застежке, высокие, как сапоги, они держат ногу мягко, но мертво, сливаясь в одно целое с лыжей благодаря совершеннейшим «Тиролиям» — таким сложным и надежным, как написано в наставлении, креплением, что диву даешься, как они этого достигают, не вмонтировав в механизм крошечную ЭВМ.
Взяв на память пачку красочных рекламных проспектов, чтоб было чем потешить обостренный интерес ко всему горнолыжному собратьев-фанатов, я удалился с видом человека, которому все это легкодоступно, да вот таскаться с грузом неохота. Два продавца, впрочем, не обратили на мое исчезновение из магазина ни малейшего внимания — они утонули в «телеке».
Я подходил к Дворцу спорта, когда, обогнав меня, резко затормозил автомобиль с монреальскими номерами. Не успел я удивиться, как уже сидел в теплом, с ароматизированным воздухом салоне рядом… с Джоном Микитюком.
Ефим Рубцов объявился в «Нью-Йорк пост».
Газету привез Серж Казанкини, прилетевший на крошечном, раскрашенном под пчелу — в черные и золотисто-желтые полосы — пятиместном самолетике, одном из двух, принадлежавших бывшему автогонщику. Автомобильный ас содержал авиафирму с претенциозным названием «Соколы», летал сам, на сезон рождественских каникул, начиная с конца декабря, нанимал второго пилота, и их «пчелки» трудились до седьмого «пота», перевозя горнолыжников и просто любителей тишины и покоя. Правда, иногда, как в предыдущие два дня, валил снег и в горах бушевала буря, и самолетики сиротливо мерзли на аэродроме, зябко кутая шасси в поземке. Сержу повезло: снегопад ненадолго утихомирился и позволил автогонщику слетать в Нью-Йорк и обратно.
В гостиницу Серж, однако, добирался уже в метель, и такси вязло в снегу, и пассажиру доводилось вылазить из машины и толкать ее, и потому первое, что я услышал, едва мой француз ввалился в отель — заснеженный, раскрасневшийся, с седой головой, просто-таки облагороженной белыми снежинками, были слова:
— Я чуть не утонул в снегу, так спешил к тебе, сир! — И добавил: — Мы с тобой не конкуренты, старина, но мне бы хотелось тоже поиметь кое-чего с барского стола!
— Сначала нужно знать, что достанется мне, это во-первых. Если же ты действительно узнал нечто стоящее, я готов поблагодарить моего друга за работу, это во-вторых.
— Нет, сколько знаю этих русских, или советских, или украинцев, — как вам удобно, сир, никогда не догадаешься наперед, что они скажут в следующее мгновение! Не потому ли с вами так трудно договариваться?
— Отчего же? Если судить по тому, как быстро находим мы с тобой общий язык, это не так уж и трудно, — парировал я в тоне Казанкини, а сам подумал, что Серж наверняка обладает чем-то, что необходимо мне, и он гордится сделанным и жаждет похвалы.