Беломир присел у камня и отгреб землицу, в которую тот уходил.
Белый мрамор.
Определенно.
Осколок статуи?
— Встретиться, — Потемкин все-таки обладал воистину нечеловеческим чутьем, а потому изгаляться перестал, но донес, что ему надо.
— И где?
— А вот там, где ты сейчас, и встретимся. На въезде к усадьбе. Пять минут и я буду…
И отключился прежде, чем Беломир успел послать его куда подальше. Все-таки Потемкин — хитрая зар-р-раза.
— Зар-р-раза, — повторил Беломир и сам вздрогнул, до того размытым, сиплым показался собственный голос. И по спине холодком потянуло.
Стало вдруг… неуютно.
Будто смотрит кто.
Неотрывно. Внимательно.
Кто?
Он огляделся и… пусто. Птицы и те не поют. Да и комарье притихло. А это само по себе показатель.
— Интер-р-ресно, — повторил Беломир, втягивая смесь цветочных ароматов, в которой вдруг почудилась резкая нота гнили.
Глава 23 Где поступает до крайности интересное предложение
…на работу он ходил с энтузиазмом, радостно позвякивая кандалами.
Из личной характеристики некоего Н.
Прибыл Потемкин без обычного своего пафоса, оставив нежно любимый «Мейбах» где-то там, за горизонтом. Оно и понятно, может, тот был и хорош, но всяко не предназначен для проселочных дорог в отличие от средненькой «Лады». Беломир должным образом оценил и неказистость автомобильчика, и запыленность его, и несколько измученный вид старого знакомого.
— Доброго, — повторил Потемкин, но благоразумно не стал протягивать руку, наоборот, за спину спрятал и обе.
Показалось, что там, за оградой, зашумел сад.
Загудели дерева, заскрипели угрожающе. Или не показалось? Вон, Потемкин отступил на шаг, с усадьбы не спуская превнимательнейшего взгляда. И маска светского пустобреха сползла.
Определенно, интересно.
Ради этого вот интереса и стоило приехать.
— Прогуляемся? — предложил Потемкин. — Тут места красивые… леса вот. И речка есть.
— Ну, если речка есть… — Беломир спиной чуял, что то, темное, дурное, скрывавшееся в усадьбе, оживает. И проверяя догадку, предложил. — А может, лучше к нам? Чайку поставлю…
— Спасибо, что-то не хочется, — вежливо отказался Потемкин и еще на шаг отступил. — Как-то вот… не люблю я развалины. Печаль навевают.
Что характерно, эти конкретные развалины отвечали Потемкину взаимностью.
— Тогда да, — Беломир решил пока приглядеться. Спросить всегда успеет. И Потемкин знает, что вопросы будут. Ответы, надо полагать, тоже заготовлены.
Шли рядом.
Потемкин шагал широко и, что характерно, вроде и от усадьбы, но по широкой дуге, и время от времени взгляд бросал, будто опасаясь, что развалины исчезнут.