Дом.
Комната.
Обои. От ткани пахнет плесенью. Мебель вот тяжелая, массивная, хотя и украшена, что резьбой, что медальонами из кости. Правда, те потрескались и того гляди осыплются.
Зеркало.
Огромное, в роскошной золоченой раме. Оно стоит напротив окна, и свет падает, почти растворяя темное стекло. В зеркале я вижу лицо той, уже знакомой женщины, которая кем-то мне доводится.
Кем?
Сердце стучит-стучит. Но теперь мне страшно уйти, не досмотрев этот то ли сон, то ли явь, до конца. Женщина сидит на низком пуфике перед зеркалом. Она переоделась. И платье из небесно-голубой переливчатой ткани подчеркивает неестественную бледность её.
Разобранные волосы светлым покрывалом лежат на плечах. И гребень в руках компаньонки скользит по прядям.
— Вы прекрасны, госпожа. И господин будет рад встрече… господин вас любит.
— Вы не способны любить.
— …господин одарит вас столь щедро, как никого-то прежде… вы обретете дар вечной жизни и вечной молодости, чтобы встать по правую руку его и править державою мудро.
— Державою? — светлая бровь приподнимается. Женщина играет удивление.
— Немка больна. Скоро она оставит мир, и тогда…
— На трон сядет её сын.
— Он слаб и бестолков. Многим не по вкусу этакий государь. Многие… готовы поддержать господина. Тем паче теперь, когда у него и у вас появился наследник…
Я сосредотачиваюсь всецело на этой комнате, пытаясь запомнить каждую малую деталь. Туалетный столик. И множество флаконов на нем. Пузырьки и пузыречки, разноцветное стекло, глиняные горшки, затянутые тканью, изящные кувшинчики из фарфора.
Шкатулки.
Открытая банка с пудрой, поверх которой белым облаком лежит пуховка.
— Да и немка подпишет духовную. А против воли государыни никто не пойдет, особенно…
— Говори уж.
— Наследник слаб, и никто-то не удивится, если вдруг его немочь станет смертельной. А господин воспользуется правом. Законным правом.
— И зачем ты мне это рассказываешь?
— Чтобы вы знали, — пальцы нелюди ловко управлялись с волосами. Она смачивала их чем-то, чтобы завернуть наверх, создавая из тонких прядей удивительной высоты башню. Моя же… прапрапрабабка сидела с прямой спиной, не отрывая взгляда от зеркала. — Чтобы вы поверили силе господина.
— В силе его я как раз и не сомневалась, — сказала женщина. — Стало быть… его объявят наследником? А дальше что?
— Он взойдет на трон.
— А… мой дорогой… батюшка, — показалось, что слово это она выплюнула. — Говорили, он женился на немке?
— Ложь. Даже если и нет, то… ему недолго осталось. Господин обретет прежнюю силу и вернется, и тогда-то не останется никого, кто не склонит голову.