— То есть, несогласных он убьет, — женщина слабо улыбнулась. — Заканчивай уже, нам ведь надобно встретить его… достойно.
Глаз её дернулся. А улыбка так и застыла на лице. Нежить же… вот ей бы в парикмахеры пойти, или как там ныне они, в стилисты, цены бы не было. Чтоб за пару минут на голове этакое буйство создать, тут талант нужен. А она башню из волос посыпала пудрой.
Затем и лицо женщины тоже щедро напудрила.
Нарисовала те самые неестественные яркие румяна, которые у меня всегда-то недоумение вызывали.
— Мушек не нужно, — отмахнулась прапрапрабабка.
— Госпожа должна быть прекрасна в момент, когда её коснется милость.
— Когда её превратят в нежить, — женщина повернулась одним боком. И другим. А потом, словно спохватившись, уточнила. — А мое… дитя?
— Господин будет счастлив.
— Не сомневаюсь.
Вот только тон говорил об обратном.
— Ради наследника господин и позволил вам удалиться, и допустил, чтобы вы унесли с собой его вещь. Он желал это дитя. И понимает, что в нынешнем своем состоянии иных у него не будет, — с бесконечным терпением пояснила компаньонка. — Его кровь. Его сила. Его дар…
По спине поползли мурашки.
Прямо во сне. И стройными шеренгами.
— Он воспитает наследника должным образом…
— Чудесно, — улыбка женщины в зеркале отличалась той безмятежностью, что свойственна безумцам. — В таком случае нам следует встретить господина… достойно.
Она поднялась.
А я выпала из сна. Вот взяла и просто-напросто очнулась в малиннике. Причем сердце мое бешено колотилось, а руки что было сил вцепились в подушку.
Я разевала рот, пытаясь отдышаться.
Когда же вышло, то я просто села и… расплакалась.
Глава 32 Где героям поступает крайне интересное предложение
Лучше всего темнят люди со светлой головой.
Печальное откровение некоего господина Н., неоднократно осужденного за мошенничество в особо крупных размерах
Белов все-таки позвонил.
А ведь Инга просила. Объясняла. И ведь слушал, понимал, кажется, как важно сыграть все правильно, не вызывая подозрений, но тут взял и позвонил.
Ей же пришлось ответить.
— Да? — сказала она, надеясь, что тон её в достаточной мере дружелюбен, чтобы Белов не ощутил раздражения.
Мужчины существа нежные.
Особенно те, которые твари. А Белов был тварью. Редкостной. Инга перевернула лист, чтобы не видеть счастливого лица девицы, полагавшей, будто ухватила птицу счастья за хвост.
Девица была хороша.
Молода.
И ребенок пошел в маму. Каким будет тот, которого носит сама Инга? Отец не раз и не два высказывался по поводу внешности, предлагал операции оплатить, мол, глядишь, тогда и жених сыщется. Ничего, и без операции сыскался.