И не только поладить.
— И что нам остается? — она подошла и осторожно коснулась гладкой щеки.
Сложно быть женщиной.
Сложно быть слабой женщиной в мире сильных мужчин, уверенных, что только у них есть право на эту вот силу. Но Инга справлялась. Пока.
— Если ты не ошибаешься и он все-таки решится… нужно будет ехать за ним, — она погладила волосы человека, которого… нет, не любила, пожалуй. Инга была далека от мысли, что может позволить себе такую слабость, как любовь.
— Вернуть не получится. Не послушает.
— И не надо… что будет, если вдруг… если с ним случится… несчастье? — она старалась, подбирала слова. Пусть кабинет и защищен, но ни одна защита не бывает полной.
Белов замер.
— У него нет наследников?
— Сестра… двоюродная…
— Двоюродная, — задумчиво повторила Инга. Мысль, сперва показавшаяся слегка безумной, чересчур рискованной, с каждым мгновеньем нравилась ей все больше. — Двоюродная — это… адвокаты справятся, если будет другой наследник. С большими правами.
— Другой? — Белов слегка нахмурился.
Он был умным.
Он понял все правильно.
— Я наведаюсь к нему. И есть средства… разные средства. Тебе нужно удержать его от глупостей. Нет, не совсем, но дней на пару… пары дней мне хватит…
А вот теперь Инга ощутила глухое раздражение, исходившее от мужчины. Странный он. Сам же выдвинул идею с этой свадьбой, зная, что брак будет отнюдь не формальным. А теперь злится.
Но пускай.
Он пока полезен. И будет полезен некоторое время.
— Езжай к нему. Сейчас. Скажи, что я хочу обсудить кое-что… — она отступила, разрывая связь прикосновения. — В том числе… завещание.
В конце концов, если с Олегом и произойдет несчастье, то… самое важное, когда оно произойдет. Наследник… отец одобрит.
Поддержит.
Белов, рассчитывая, что рано или поздно займет достойное место в чужой империи, тоже поможет. А вот человека неудобного, способного пойти на поводу желаний и тем разрушить её, Инги, планы, не станет. И это тоже хорошо.
Да, следовало подумать о том раньше.
Определенно.
Когда за Беловым закрылась дверь, Инга вздохнула и потерла виски. Сила, доставшаяся от матушки, конечно, помогала, но и выматывала изрядно… Инга рухнула в кресло и закрыла глаза. Так и сидела, сама не зная, как долго. Но головная боль отступила, следом и слабость.
От матушки осталось зелье.
То самое, которое ведьмы варят для ведьм же, и пусть Инга не совсем, чтобы ведьма, но и ей поможет. Должно.
Она улыбнулась собственному отражению в полированной столешнице.
Все будет хорошо.
Она справится.