– Знаешь, я заметил.
– Это был не несчастный случай, Эрн, как внушает нам хозяйка курорта. Чтобы избежать паники. Но ты и я, мы оба знаем, что это проблема Каннингемов. Привезена сюда Каннингемами… – Эрин не закончила фразу, хвост которой повис в воздухе: «…вызвана Каннингемами».
Я немного смягчился:
– Если верить Майклу, человек, убивший моего отца, Алан, уже мертв. История завершена. Что тут еще?
– Если?
– Я понимаю, что сам он в этом убежден. Пока все.
От воспоминаний о затянутой паутиной поляне меня пробило холодом. Вероятно, отчасти я не хотел принимать на веру слова Майкла, потому что на бумаге Алан мог выглядеть негодяем, но в то утро я был единственным, кто не хотел, чтобы его смерть, его убийство было оправдано, не важно, кто он такой и что сделал.
– Хотя все просто. Алан убил твоего отца, чтобы прикрыть свою задницу, да, но он убивал ради чего-то. – Эрин прищелкнула языком. – Потом он пытается продать ту же вещь Майклу, и это приводит нас сюда.
– Майкл уже сообщил мне это. Но зачем ждать так долго?
– Может быть, потому, что карьера Алана закончилась. Может, он был в отчаянии. Мне известно одно: если это стоило убийства много лет назад, то стоит и сейчас. – Она указала большим пальцем на Зеленые Ботинки. – Мне нужно снова напоминать о трупе?
– Ну ладно. Что за информацию Майкл покупал у Алана?
– Я не знаю. – Эрин замялась. – Он не поделился со мной. Сказал, это небезопасно.
Правило 9 диктует, что я должен открывать читателю все свои мысли, так вот: в этот момент мне показалось, что она говорит правду, только не полную.
– Но… – Я подтолкнул ее к продолжению.
– Мы кое-что откопали.
Я вспомнил по-тюремному грязные руки Майкла, когда мы здоровались перед гостевым домом. Чернота под ногтями. В остальном он был чистый: свежевыбрит, волосы покрашены. Почему он не отмыл ногти?
– Оно в кузове фургона? – (Эрин кивнула.) – Хорошо. Так что же это? – Вопрос прозвучал совсем просто, я даже почувствовал: может, никаких сложностей и нет? – Думаю, деньги, что еще может столько стоить? Какая-то вещь, добытая Саблезубыми во время одного из ограблений? Драгоценности? Наркотики?
– Я тоже так думала. Но сама еще не видела.
У меня вырвался смешок. Как удар топора по полену. Голосовые связки не совсем разморозились.
– Это отмечено на карте с сокровищами?
– Зря смеешься. – Эрин скрестила на груди руки. – Я ему верю.
Слово «верю» загудело двойным смыслом. Как будто его можно убрать из этого предложения и заменить другим.
– Это из-за…
– Не надо, Эрн. Дело не в том.
И да и нет. Я еще никогда не разговаривал с Эрин так прямо, даже во время сеансов у семейного психолога. Мое недовольство всегда застопоривалось чувством стыда и грустью. Но если было нужно, мы могли справиться, могли сесть и поговорить о том, что значило для нас обоих завести ребенка и что сделало с нами письмо о бесплодии, которое я распечатал за завтраком. Что оно сотворило с семьей, которую мы собирались создать.