– Вивехзда – наша пророчица. Она знала всё и обо всём. О море, о животных и о Чёрной Буре. Она была очень умная. Самая умная на острове. Вы о ней лучше спросите у старосты. Он любит рассказывать о ней. Он вам всё расскажет о ней.
– Хорошо, обязательно спрошу при случае. – Уолтер подбросил ключ в воздух и поймал его. Затем взял под руку Викторию, и они направились к лестнице, ведущей на второй этаж. Поднявшись, детектив вдруг остановился, сошёл на несколько ступенек вниз и перегнулся через перила. – Кстати, а почему на всех окнах решётки? – спросил он, посмотрев на Джека.
– Я не знаю. Так было всегда.
– Любопытно… любопытно.
– Ты идёшь? – окликнула его девушка.
– Иду!
Уолтер отпер дверь под номером 203 и первым вошёл в неубранную грязную и сырую комнату, всю в паутине и пыли. И только он переступил порог, как тут же чуть было не задохнулся от паршивой гнилости и старческой заплесневелости, без предупреждения ударивших ему в нос. Складывалось такое ощущение, что атмосфера давно не проветриваемого помещения состояла из одних лишь отравляющих миазмов. Вдобавок детектив по неосторожности взметнул в воздух целый клуб пыли, отчего у него сильно запершило в горле.
– Кошмар, – сквозь зубы процедил он, шагнув к окну и распахнув его нараспашку.
Виктория, войдя в комнату, тихонько чихнула, как мышка.
– Сколько лет здесь не убирались? – воскликнула она.
– По всей видимости, много, очень много лет.
– И вся комната в паутине! Ужас!
– Даже картина. – И Уолтер указал на полотно в тяжёлой массивной раме.
– И даже картина, – повторила она. – Здесь необходимо срочно прибраться.
– Я с тобой полностью согласен.
Девушка удалилась, чтобы попросить у Джека какие-нибудь принадлежности для уборки, а детектив, постояв недолго у окна и впитав с запасом всю свежесть надвигающегося вечера, отошёл наконец от подоконника, приблизился к картине, висевшей на стене, и осторожным движением смахнул с неё паутину. На полотне неизвестного художника было запечатлено ревущее море, на высоких чёрных волнах которого бесновался огромный деревянный плот, а на плоту – обезумевшие люди. Людей было так много, а места на плоту так мало, что самые сильные выбрасывали в воду самых слабых, тоже желавших жить. Ради собственной жизни они убивали, отсекали руки и головы острыми кинжалами и душили друг друга. Они боролись за безопасное место в центре плота.
– Какая жуткая картина, – прошептала Виктория, встав рядом с Уолтером. Он даже не услышал, как она вернулась в комнату.
– Да, – согласился он. – Человек может быть куда страшнее и опаснее стихии. Особенно когда законы общества перестают работать и его больше ничто не сдерживает.