Челкаш (Сергеев) - страница 28
Прежде чем заводить Малыша, я выкатил его из сарая, затем авторучкой на картоне от пачки с крупой написал:
«Немедленно явитесь в отделение милиции и признайтесь в угоне «Запорожца»! Придёте добровольно — наложу штраф. Не придёте — вас ждёт тюрьма! Лейтенант Челкаш».
Картон я положил посреди сарая, после чего закрыл ворота и вновь прибил петли с замком.
Мне предстояло ещё сбегать за велосипедом, отвинтить у него колеса — иначе он не влезал в салон — и в разобранном виде укладывать велосипед на заднее сиденье. Только после всех этих действий я запустил движок нашего железного друга, включил фары и мы через кусты, подпрыгивая на кочках, погнали по задворкам деревни к дороге. Малыш, радуясь освобождению из плена, нёсся так, будто его двигатель стал реактивным.
В Лыково мы очутились меньше, чем за полчаса. Я разбудил хозяйку велосипеда, от всей души поблагодарил её за «железного коня» и подтвердил её слова, что валуевские ребята балуют, только их «баловство» я назвал более точно — преступлением.
Вернувшись, я плюхнулся на своё шофёрское место — именно плюхнулся, потому что жутко устал, ведь нам в тот день досталось, — и сказал Челкашу:
— Ну а теперь гоним подальше от этих злополучных мест!
Потом обратился к нашему железному другу:
— Давай, Малыш, поднатужься! Разорви ночную тьму!
Глава пятнадцатая
Довольно страшная. Особо впечатлительным читателям лучше не читать
Мы гнали по ночным дорогам мимо тёмных деревень и освещённых посёлков с редкими гуляющими парочками, катили через просторные поля и проскакивали насквозь лесные массивы. Отмахав около двухсот километров, мы остановились у моста через речку Протву. По обоим берегам реки стоял лес. Под напором ветра деревья раскачивались и шумели. А под мостом росла дурман-трава, над которой висели какие-то розовые облачка. Ни с того ни с сего, в голове мелькнуло: «Здесь можно уснуть и не проснуться». В самом деле, местность была мрачноватой, но нас с Челкашом уже клонило ко сну («штурмана» в машине так укачало, что он два раза клюнул носом в панель приборов), так что выбирать не приходилось.
Мы съехали с дороги к реке и, заглушив движок, я достал из багажника примус, чтобы приготовить уже не ужин, а скорее завтрак, поскольку небо уже светлело.
Взяв котелок, я собрался зачерпнуть воды, нагнулся и отпрянул — среди травы на дне реки лежал… утопленник! Я весь покрылся холодным потом. Но что странно, Челкаш, который с сонным видом крутился около меня, почему-то не замечал утопленника, хотя обычно на всё реагирует гораздо раньше меня.
Я уже бросил котелок и протянул руки, чтобы вытащить мертвеца, как вдруг заметил, что утопленник — не что иное, как белёсое бревно-топляк. Так обманулся от переутомления.