— Будут, но ближе к вечеру, — ответил Дэйн, не оборачиваясь, — я должен убедиться, что ты восстановила свои силы.
Как же, дам я ему уйти просто так! Нет уж, господин дракон. Невинным тоном я поинтересовалась:
— Послушайте, Дэйнхар, а кто снял с меня платье, велел Замку создать вот эту красивую ночную рубашку, — я потеребила пальцем белоснежное кружево, — и уложил меня в постель?
Дракон задержался, посмотрел на меня с видом, который я раньше посчитала бы грозным, и обронил:
— Постарайся не задерживаться. Я пришлю за тобой Эллейн.
Дверь закрылась, а я откинулась на подушку, довольно улыбаясь. Связующая нить весело звенела, и птичка за окном заливалась всё слаще. Ах да, я же хотела посмотреть на неё! Поддавшись своему порыву, открыла окно, вдохнула побольше свежего воздуха и выглянула. Птичка, вспорхнув с высоченной, столетней, наверное, сосны, подлетела ко мне и села на подставленную ладонь. Хорошенькая чёрная пичужка с блестящим, мягким и приятным на ощупь оперением.
К лапке у неё чёрной же лентой было привязано письмо. Удивлённая, я отвязала клочок пергамента, и птичка улетела так же быстро, как и прилетела. С лёгкой грустью я наблюдала за тем, как сладкоголосая певунья скрылась вдали. И только потом развернула пергамент.
В самом его центре большими жирными буквами было выведено на арифанийском языке: «Жди. Мы спасём тебя».
В полном недоумении я сжала письмо в руке, гадая, что всё это означает, и тут за спиной у меня открылась дверь.
— Волшебница, господин Дэйнхар спрашивает о вас. Нельзя испытывать его терпение.
«Да, знаю, уже сто раз слышала про подземелье», — хотела сказать я вслух, но прикусила язык. Так явно подшучивать над драконом не стоило.
— Иду, Эллейн, — сказала я ровным тоном и захлопнула окно, думая, как же спрятать письмо так, чтобы мышь-смотрительница не увидела. Ещё доложит хозяину, и одним только богам известно, что ему придёт в голову!
— Я провожу вас, — Эллейн села у порога, сложив хрупкие белые лапки; глаза-бусинки её выжидательно блестели.
Я повернулась к ней, держа руку с письмом за спиной, и принуждённо улыбнулась:
— Ну что ты, Эллейн, я знаю путь в столовую.
— Господин Дэйнхар так велел, — непреклонно возразила мышь.
Я скрипнула зубами. Ох уж этот господин Дэйнхар и его повеления! Право слово, надоели уже! Вот порвётся наша нить и…
Странно, но при мысли об этом сердце кольнула непонятная тоска.
— Хочу красивое платье, как в сказке, но закрытое и с высоким воротником, — сказала я Замку-Артефакту, и не успела моргнуть три раза, как платье — шёлковое, шуршащее, золотистое, как будто его сшивали из кусочков солнца, — уже было на мне. Я подошла к зеркалу ближе, думая, почему же мне не хочется, чтобы связь между мной и драконом исчезла.