Он идёт широкими шагами вдоль по проходу, не желая, чтобы Билл спрашивал, зачем он показывает ему своё детство. Он немного стыдился своей уловки. Он пытался задеть сентиментальные струнки Билла. Билл в хорошем настроении. Он был в восторге от вечеринки, которую они устроили в воскресенье. Хитрый Джуит предвидел это. Он обзвонил всех знаменитостей, и особенно просил Арчи Уэйкмена прийти вместе со своей матерью — в тридцатых-сороковых она была звездой бродвейского мюзикла. Рядом с такими звёздами нынешние актёры кажутся лампочками в пятнадцать ватт. Таким образом, Билл мог представить своим друзьям-интерьерщикам не только его, Джуита, но и легендарную Мэйми Уэйкмен. По крайней мере, в этот раз у них не возникло мысли о том, что они сами себе королевы. Они были вежливы и услужливы. Не издали ни единого визга. Они сидели у её ног и мурлыкали, выражая своё восхищение, пока она оставляла губную помаду на краешке бокала с шампанским. Эта была лучшая из всех вечеринок, но которых побывал Билл. Так он сам сказал Джуиту, и Джуит подумал, что это искренне. Он надеялся этим надолго удержать Билла. Он надеется, что он удержит его навсегда. Он открывает дверцы в начале прохода и оборачивается.
— Когда ты будешь меня хоронить, — говорит он, — пусть отпевание устроят здесь, хорошо? И попроси падре, чтобы он читал по старому молитвеннику, а не по новому. В старом такой красивый язык.
Билл выглядит ошарашенным, и Джуит поспешно улыбается. Лицо Билла проясняется. Билл входит вслед за Джуитом в вестибюль и говорит голосом усталого комика:
— С чего мне тебя хоронить. Ты ещё дышишь. Хе-хе.
— Хе-хе, — говорит Джуит, и широко отворяет дверь.
В глаза бьёт солнечный свет, на улице, видимо, уже жарко. Дверь дома для прихожан под гонтовым свесом заперта на замок.
— Что там внутри? — спрашивает Билл, стоя у начала ступенек и щурясь от солнца. — Ах, да, радиостанция, правильно.
Джуит медленно спускается вниз по ступенькам. — Здесь, вместе с Джоем Пфеффером, мы пытались петь как Орсон Уэллс и Вестбрук Ван Вуррис.
Он идёт к машине.
— Вестбрук Ван кто?
— «Марш, — зычным голосом произносит Джуит, — Времени!»
Они проходят мимо автостоянки у супермаркета. Там стоит полная женщина в мини-юбке, выгружает из проволочной коляски пакеты и передаёт кому-то в окно громоздкого фургона, где сидит сторож Она испуганно оборачивается и улыбается. У неё седые волосы. Билл бессмысленно посмотрел в её сторону.
— Неужели знаменитый диктор? — шутит Джуит, слабо надеясь на то, что его поймут.
Грустно качая головой, Билл садится в машину. Джуит вздыхает и едет по улицам, пытаясь отыскать свою начальную школу, но никак не может её найти. Улицы эти он помнит. Конечно, помнит. Сотни раз он ходил по ним маленьким мальчиком, сотни раз проезжал на велосипеде подростком. С гордостью, поблекшей от времени, он вспоминает, как, будучи шестиклассником, в кожаной кепке и армейском ремне махал знаком «стоп» и переводил младших детей через полосатую пешеходную зебру. Вот здесь. Прямо здесь. У бензоколонки всё ещё растёт перечное дерево. Но школы здесь уже нет. На её месте тянется супермаркет.