— Я её покупаю, Билл. Теперь у меня есть деньги, и я её покупаю. Я говорил тебе, что купил бы её, если б мог. Я уже обо всём договорился, и скоро все бумаги будут подписаны. Я заплачу большие деньги. Сделка завершится на следующей неделе.
Билл смотрит на него с разинутым ром.
— Ты не можешь, — говорит он. — А как же квартира? Я думал, когда ты получишь деньги, ты выкупишь квартиру. Я же говорил тебе, что…
И он пускает в ход аргумент. Злость берёт верх над удивлением. Он выдёргивает свою руку из руки Джуита. — Ты спятил? У тебя мозги съехали набекрень!
Он смотрит ему в лицо, ошарашенный и взбешённый.
— Ты хочешь уйти из кино? Сейчас? Ты хочешь уйти из кино и стать долбаным пекарем?
— Чем скорее, тем лучше, — говорит Джуит. — И не смотри на меня, будто тебе разбили сердце. Ты привыкнешь.
Джуит берёт со стола последнюю хризантему и переносит на кухню. Он закрывает сток на дне раковины резиновой пробкой. Пока раковина наполняется холодной водой, которая течёт тонкой струйкой, Джуит освобождает пластмассовый горшок от фольги. Он выключает кран и ставит горшок в воду, чтобы подпоить корни. На листьях уже появились признаки увядания. Это случилось довольно быстро: миссис Фэйрчайлд приходила всего лишь несколько дней назад. Джуит сминает фольгу, бросает её в мусорное ведро, закрывает дверцу под раковиной, идёт в гостиную.
Его окликает Сьюзан:
— Тебе точно не нужна моя помощь?
Он останавливается, проходит несколько шагов назад, заглядывает в её дверь. Она лежит на кровати в новых синих джинсах и новой клетчатой рубашке. Она смотрит телевизор. На экране двое мужчин — один с бородой, другой без. Они сидят в мягких креслах друг против друга. Размеренно и серьёзным тоном они беседуют о книге, которую написал один из них. Джуит говорит: — Ты хорошо себя вела, поэтому заслужила отдых.
Всё утро они вместе ходили по магазинам, и она то и дело ворчала.
— Серьёзно — ты можешь отдыхать, сколько хочешь. Завтрашний перелёт будет трудным. Там всегда народу битком.
— Я занимаю меньше места, чем ты, — говорит она.
— Рядом с тобой будет Акмазян, — говорит он, — а такие люди, как Акмазян, не помещаются никуда. Сидения в самолётах не созданы для гиппопотамов.
— Со мной всё будет в порядке, — говорит она. — Я вон по какому поводу беспокоюсь.
Она кивает на экран.
— Представь, как я буду выглядеть в этом кресле. Мои ноги не достанут до пола.
— Он будет брать у тебя интервью? — Джуит бросил взгляд на экран.
— Я смотрю, чтобы понять, насколько он помогает своим гостям отвечать. Мне кажется, я двух слов связать не смогу.