Дом на Деодар-стрит молчит. Он привёз сюда телефон, магнитофон и проигрыватель. Но не включил их в сеть. Даже не размотал шнуры. Они стоят на полу в гостиной, где Джуит сидит в красном кожаном кресле и пьёт. Тусклый свет лампы поигрывает бликами на их стеклянных и металлических деталях. Вокруг громоздятся коробки с его книгами и кассетами. Настроения слушать музыку у него нет. Медленно тикают старые часы. По кровле и ставням тихо барабанит дождь.
Сьюзан умерла. Ещё до полудня, до его приезда в больницу, её мозг затопило обширное кровоизлияние. «Тойота» прогибалась под тяжестью его имущества, с которым он никогда не смог бы расстаться. То, что он приехал позже, значения не имело. До этого Сьюзан несколько дней находилась в коме. Я имела полное право здесь находиться. Как и все остальные. Теперь его смех эхом разносится в пустом доме. Он смеётся, чтобы не заплакать. Что толку в таком открытии, если это право будет вот-вот отобрано. Бедная Сьюзан. Какая жизнь.
Он быстро поднимается на ноги. Если он позволит себе заплакать, то заплачет, как плакал ребёнком — эта дикая буря горечи разобьёт и опустошит его, оставит синяки под глазами на несколько дней. Когда такие приступы охватывали его, он никогда не знал, откуда они идут, и что именно ввергает его в столь безутешный траур. Возможно, в молодости мы вспоминаем свои предыдущие жизни и оплакиваем то, что ждёт нас в жизни теперешней. Прогнившая теология. Он допивает бокал и идёт к себе в комнату, чтобы вытащить из коробок, которые он сложил на кровать, свою одежду. Кое-какие вещи он гладит и вешает в шкаф, где всё ещё сохраняется камфорный запах тех розовых, пропитанных репеллентом декоративных подушек, которые он пытался продать, обивая пороги соседей во время Великой Депрессии. В пустые ящики комода он складывает нижнее бельё, носки, свитера.
Верхние ящики, проложенные пожелтевшей бумагой, хранят слабый лавандовый аромат. Нижние проложены газетами. Он смотрит на дату. Пятьдесят седьмой год. Год смерти Элис Джуит. Ей было шестьдесят два, как и Сьюзан. Просто мы семья недолгожителей. И зачем это Элис понадобилось перестилать ящики в комоде? С тех пор, как началась война, они виделись с нею только один раз — на похоронах Эндрю Джуита, мужа и отца. Неужели она думала, что после его смерти Оливер вернётся? Он удивлён и тронут. Ему казалось, что в её сердце было место лишь одному мужчине. Он грустно улыбается, глядя на тусклую лампочку под потолком. Ему казалось, что он сюда не вернётся. Странно — обеих женщин убил один и тот же недуг. А отец умер от чего-то другого.