– Они, часом, не с кентаврами столкнулись?
– С кентаврами? – изумилась Тама. – А почему… – Она примолкла. – Нет, не думаю. Просто все другие народы оказались готовы к сопротивлению. Дошло до того, что пришлось вызывать войска.
Наверняка толку было мало. «Срочники» и «Зов» мыслят примерно одинаково, так что первые вряд ли станут беззаветно защищать нелюдь от вторых. Вероятнее всего, они обороняли дома и дворцы важных персон, друзей и покровителей «Зова».
Да, я циник и этого не скрываю.
Тактика «Зова» ни для кого не являлась секретом – небось не вчера начали и даже не позавчера. Они хотели запугать нелюдей и уничтожить их имущество, то бишь выгнать их из Танфера. Могу предположить, что волнения прошлой ночи по плану должны были обрести невиданный размах; тогда Короне не осталось бы ничего иного, как выдворить нелюдей за пределы города во избежание дальнейшего кровопролития.
Внутренний совет «Зова» предполагал, что прошлая ночь окажется ночью всех ночей. Гнев должен был воспламенить сердца обывателей.
Но этого не произошло. Поддержки, судя по всему, почти не было, зато сопротивление оказалось яростным.
За что боролись, на то и напоролись. Самые воинственные из нелюдей ожидали нападения и готовились к отпору.
Короче, «Зов» облажался.
Но это была далеко не катастрофа. Так, мелкое недоразумение, которое нужно пережить.
Мы с Тинни – под бдительным надзором Тамы – в конце концов договорились, кто из нас ищет книги, а кто их просматривает. Тинни выпало первое, мне – второе. Оба начали резво и некоторое время шли голова в голову, а потом я начал отставать.
Впрочем, своей подружке я готов уступить во всем… Ну, почти во всем.
– Не возражаешь, если я в другую стопку буду складывать книжки не на карентийском? – спросила она.
– Ничуть.
Подать сюда переводчика! Я чихнул.
– Хоть бы кто удосужился пыль протереть.
Дверь распахнулась.
– Мисс Монтецума! А, вот вы где. – В проеме возник старикашка с протезом вместо ноги. Он что, тоже в город ходил? – Шеф скоро будет. Говорят, он ранен.
– Говорят? – переспросила Тама, делая шаг к дверям.
– Ну да, разное болтают. Дескать, и помирает почти, и вроде как его только поцарапало.
– Он ранен! Гаррет, Тинни, я должна идти.
– Счастливого пути.
Я не сомневался: слух о том, что Маренго при смерти, исходит от него самого. С этого позера вполне станется.
– Гаррет, я не могу оставить вас одних.
На язык просилось крепкое словечко, но я сдержался.
В коридоре, шагая следом за Тамой, Тинни бросила:
– А ты учишься.
– Чего?
– Перестал совать ногу, едва дверь приоткроют.
– Я что-то упустил?