Всё, пошабашили.
Врачи и сотрудники поднялись, стали расходиться по участкам.
– Бал нищих прошу считать открытым! – пошутил весельчак Лукерьев из реаниматологии.
Врачи и сотрудники, одетые в сапоги, ватники и всякое старье, действительно выглядели массовкой к пьесе «На дне». Антон Маркович тоже был в линялом брезентовом дождевике, в разбитых, еще армейских кирзачах. Это и для поездки за город было правильно. В Коломне после дождей, поди, грязи по колено.
Отделу анестезиологии было назначено подметать листву на главной аллее и покрасить бордюр, но Клобукова поманил к себе директор института Иван Харитонович Румянцев.
Он тоже оделся проще обычного – очевидно, по примеру Ленина собирался показывать личный пример коммунистического труда. Правда, в случае Ивана Харитоновича простота выразилась в том, что сегодня он пришел в полевом военном кителе и защитного цвета брюках с красными лампасами. Помимо прочих высоких должностей и званий Румянцев был еще генерал-лейтенантом медицинской службы. В конце войны он занимал пост главного хирурга одного из фронтов.
– Зайдете, Антон Маркович? – сказал директор. – Разговор есть. Успеете метлой помахать. Да оно и необязательно в вашем возрасте. Помоложе найдутся.
Сам Румянцев был едва за сорок. Свежий, подтянутый, с наголо бритой головой, он был бы похож на комбрига Котовского – если бы легендарный герой носил очки в щегольской заграничной оправе. Иван Харитонович и держался не по-советски. Всегда корректный, сдержанный, никогда не повышающий голоса, со всеми без исключения на «вы», но при этом умеющий внушать трепет. В институте директора не любили, но уважали. Еще бы – он, собственно, и был ВИХР, Всесоюзный институт хирургии имени Румянцева, головное медицинское учреждение страны, работники которого гордо именовали себя «вихревцами».
Имя институту, правда, дал не Иван Харитонович, а его покойный отец, великий хирург Харитон Румянцев. Директорство перешло к сыну по наследству, и Румянцевский институт теперь был институтом Румянцева-младшего. «Инфант», как его раньше называли за глаза, не просто взошел на трон, но превратился в абсолютного монарха. Он занимал три должности – в институте, в президиуме Академии и в министерстве обороны, получал три оклада плюс гонорары за научные публикации, в том числе иностранные. Кто-то подглядел в ведомости, что Румянцев платит партвзносы с суммы в пятьдесят тысяч. Это пятилетняя зарплата участкового врача. А еще Иван Харитонович являлся депутатом Верховного Совета РСФСР.
Остроумец Лукерьев как-то сказал, что институт существует в условиях просвещенного абсолютизма. В российской истории это далеко не худший режим власти, ответил ему тогда Антон Маркович.