Скоро появляется еще одна обитательница деревни. Это девочка-подросток. Она сильно припадает на ногу. Тащит на голове огромную корзину с каким-то тряпьем. Хромает от домов куда-то вглубь леса.
Вам приходит в голову, что самый безопасный способ понять, помогут вам эти дикие люди или лучше поскорее убираться отсюда – поговорить с этой девочкой. Вреда вам она не причинит. Поднимет крик – взрослые далеко. И убежать от вас ей трудно – она такая же калека, как вы.
Вы очень устали, ужасно голодны, и в любом случае нужно на что-то решиться.
Поэтому вы идете за девочкой. Вы намерены ее остановить подальше от домов, где никого не будет рядом, и попытаться вступить с ней в беседу.
Вы оба ковыляете по тропинке через чащу. Девочка не подозревает, что сзади кто-то есть, напевает звонким голосом какую-то песню со странной мелодией.
Слышится журчание. Впереди проточная вода – должно быть, деревенские полощут там белье.
Расщелина шириной метров в пять. Через нее перекинута узкая доска. Хромоножка, очевидно, привыкшая к этому жутковатому мостику, бесстрашно перебирается на ту сторону, исчезает за утесом.
Вы подходите к краю, заглядываете вниз. Там, метрах в трех, бежит горный ручей, блестят камни, в воздухе из-за водяной взвеси висит радуга.
У вас дилемма. Переходить на ту сторону по хлипкой доске, да еще с вашей сломанной ногой рискованно. Что вы решите? Пойдете по доске или нет? Представьте себе: деревяшка шириной двадцать сантиметров, внизу острые камни…
– Сказать я могу что угодно, но в реальной жизни я и на двух здоровых ногах по доске не пошел бы, – честно ответил Антон. – Я бы подождал, пока девочка пойдет обратно.
– И это подводит нас к четвертому этапу, – торжественно объявила Мария Кондратьевна. – Берем вот эту стопку…
Вы движетесь вдоль обрыва и видите, что ниже теснины ручей разливается вширь, а потом опять сужается, зажатый утесами. Девочка на противоположном берегу, под скалой. Там удобный подход к воде, устроены мостки.
Она полощет белье и распевает во всё горло.
Вы можете наблюдать за ней издалека, но тогда вам не будет слышно, чтó она поет. Или же можно прокрасться кустами до следующего утеса. Тогда вы не сможете видеть певунью, но окажетесь прямо над ней и, вероятно, разберете слова песни.
Что вы предпочтете?
– Конечно, я буду смотреть. Может быть, пойму, как к ней лучше подступиться. А поет она скорее всего какое-нибудь фольклорное ай-люли.
Епифьева вздохнула.
– Значит, песня нам не понадобится. Жалко. Я ее столько времени сочиняла. Ладно. Убираю эту страницу.
– Нет-нет, – запротестовал Антон. – Давайте я послушаю, чтó она поет.