Все девки и замужние бабы грохнули заливистым смехом, наперебой смакуя интимные подробности. Девки краснели, отворачивались, но слушали, а замужние хохотали во всё горло, добавляя в пересуды всё более и более срамных подробностей.
— Да, ну вас! — махнула платком на расшумевшихся женщин Ефросинья.
— А он красавчик, — пропела Агафья. — Загорелый, как басурманин, конечно, но всё же, дети-то от него хороши будут! А если он ещё и боярин, да богат, то можно и из кабалы выкупиться, чем не смысл согрешить с ним? А то холопы так и норовят всё утащить на сеновал. Все бока уже защипали, — и Агафья рывком обнажила свои крепкие молочно-белые ягодицы.
— Вона, бабы, смотри, какие синячищи наставили, ироды.
Синяки и правда, были знатные, точнее, сильные. А мысль Агафьи запала в душу Ефросиньи. Сама она была сироткой, что воспитали родственники, скорее из жалости, чем по необходимости. Она была всем должна и всем обязана. За то, что спасли от голодной смерти, за то, что вырастили, за то, что прибираться в терем воеводы пристроили. А так хотелось вольной жизни.
А что у неё было, и что она могла дать? Сама неказиста, курноса, волосы рыжие, глаза зелёные, кожа белая, веснушки по всему лицу рассыпаны, словно кто горсть их кинул, незнамо зачем. Гибкая, стройная, лёгкая, она порхала по дому, всё чаще привлекая пристальные взгляды стражников и обслуги.
От природы неглупая, она понимала, что скоро придёт и её время получать синяки, и решилась. Поздним вечером она неслышно встала и, тихонько выбравшись из общей спальни, направилась в сторону комнат, где спал иноземец.
Её пропускали, так как знали в лицо. Войдя в первую комнату, что была вроде гостиной, она посмотрела на следующую дверь, где спал иноземец и, решившись окончательно, бросилась к ней.
Но на её пути внезапно вырос человек и схватил её.
— Ты куда, дурёха?
Ефросинья горько заплакала и забилась в сильных руках. Тихо скрипнула дверь, распахнувшись настежь, и на пороге возник иноземец.
* * *
Я смотрел на глупую девку, с непонятной целью появившуюся на пороге. В последний момент она была схвачена Афоней.
— Ты ведьма?
— Нет, — зарыдала девушка.
— Зачем пришла тогда, кто подослал?
— Никто, сама захотела.
— Зачем? — я удивлённо смотрел на дуру.
— Из кабалы хотела вырваться.
— А я при чём?
Та не поняла.
— Я не освобождаю от кабалы. Зачем пришла?
— Хотела собой расплатиться, — продолжала рыдать девушка.
Я оглядел её в свете неяркой свечи. Ну, что же, надо хоть рассмотреть нежданный объект похоти. Щёлкнув пальцами, я зажёг яркий магический огонёк. Девушка закрылась рукой от яркого света, пряча лицо.