Пусть она не такая, как была, зато это она, она, она. Возникшая из самой глубины души энергия раскрутила оба магических ядра влюблённых, сорвав с них естественные предохранители. Заклинание жизни и смерти, наложенное Мерседес на саму себя, развоплотилось, медленно отступая под напором того, что двигает и поныне большинством людей.
Эрнандо и Мерседес слились в одно целое, прижавшись друг к другу, словно хотели слиться воедино. Они хотели стать одним целым, раз и навсегда. И заклинание отступило, превратившись в поцелуй любви, вот только любить до беспамятства они теперь должны были оба. Магическая энергия влюблённых забурлила огромным чистым потоком и вырвалась из узких оков ограничений, разрушив все препоны.
Энергии было столько много, что она сорвала крышу у башни и, вырвавшись на узкий проход винтовой лестницы, разметала все скопившиеся там тела и вынесла их из башни, вместе с дверьми. Снизу закричали. Послышались щелчки выстрелов в хорошо различимые снизу фигуры обнявшихся.
Герцог не спеша вышел на середину двора и проговорил, усмехаясь.
— Так ты, всё же, не московит. Я так и думал. Девчонка жива, но ни один испанец не в состоянии притвориться северным дикарём. Как это тебе удалось? Ведь ты обманул даже меня? Кхе-кхе. Не иначе морской дьявол тебе помог. Но ничего.
Герцог оглянулся, увидел своего верного старого вассала и крикнул ему.
— Хватит штурмовать башню солдатами. Ударьте по ней из всего, что есть, а я пока посмотрю, — и фон Крацлау опустился на кресло, принесённое специально для него.
Глава 21 Штурм и бегство.
Мы очнулись в объятиях друг друга.
— Мерседес!
— Эрнандо!
Заплаканное, но счастливое лицо Мерседес находилось прямо перед моими глазами. Любимая…
— Эрнандо, ты колючий и совсем не умеешь целоваться. И что за ужасная борода? Ты должен её сразу же сбрить, как только мы будем в безопасности, иначе я её сожгу.
Просто охренеть!
— Мерседес, ещё слово и ты будешь скинута в объятия тех, кто тебя сюда заточил. И вообще, с тобой всё в порядке? По женской части, я имею в виду.
— Ах, ты ж, подлец, я здесь мучаюсь, отбиваюсь от негодяев, спасая как свою, так и твою честь. А ты позволяешь себе гнусные намёки! Я чиста перед тобой! — заорала мне прямо в лицо несносная девчонка.
Я улыбнулся, вот теперь я точно был уверен, что это именно она, а не кто-нибудь другой в её обличье, например, де Тораль. С неё станется.
— Ну, я бы так не сказал, — и я несколько раз с шумом втянул в себя воздух.
— Ах, ты ж, негодяй!
Но тут свистнула мушкетная пуля, и Мерседес всю свою ярость обрушила вниз, а не на меня. Ливень огня полетел к земле, мушкетёры стали разбегаться, но тут вмешался герцог. Одним движением руки он создал в ответ огненный щит, который и принял на себя весь удар стихии.