Брак все еще перезаряжал дрожащими руками жахатель чтобы оглушить медузу, когда схвативший Там-Там Логи вдруг сорвался с места и, в нарушение всех планов, тяжело побежал к падающей твари. Упрямо наклонив голову и глубоко накинув капюшон, толстяк несся с грацией люторога, на замахе сжимая двумя руками любимую кувалду.
– Логи, стой! Да стой же ты, кретин! – Калека понятия не имел, что за моча ударила в голову лысому, но он прекрасно понимал, что именно тот пытается сделать. – Только не жахай!
Увы, восковые затычки в ушах и несмолкаемый визг заглушали любые крики. Да и услышь Логи напарника, вряд ли остановился бы. В чем интерес добивать оглушенного, беспомощного врага? Свою первую охоту толстяк собирался провести на своих условиях, поразить Там-Тамом настоящего противника, нанести первую честную зарубку на рукоять. Ну и выпендриться перед светловолосой искательницей, раз уж на то пошло.
Разогнавшийся толстяк добежал как раз в тот момент, когда купол с глухим влажным плюхом бухнулся на камень, разбросав в стороны разномастные щупальца. Логи пропустил над головой слепо ударившее полупрозрачное бревно, низко нагнув голову проломился через паутину судорожно шевелящихся серебристых канатов. Оказавшись вплотную к куполу, замахнулся и вдарил со всей дури обратной стороной кувалды, метясь под гребень, в красноватый клубок сплетенных нервов.
Тяжелый боек глубоко вонзился в податливый бок медузы, проминая себе дорогу. Врубился глубоко, но до клубка не достал. И в этот самый момент сработал механизм в оголовье, металлический штырь всей силой удара лысого громилы вмял пластину банки с эйром.
Там-Там жахнул. Нет, он ЖАХНУЛ. Выплеснул разогнанный эйр широким конусом, прямо внутри тела. Кувалду отдачей вырвало из рук толстяка, тяжелая железная болванка вывернулась из раны и отлетела далеко в сторону. Но медузе уже было все равно. Внутри купола, там, куда ударила синеватая вспышка, вспух разрывающий все в клочья пузырь. Силящийся вырваться наружу эйр в разорвал нервный узел, разнес все то, что можно было бы считать мозгом. Из оставленной кувалдой раны ударил наружу широкий фонтан ошметков и зеленоватой жидкости. Ему вторил фонтан поменьше, вытолкнувший из тела глубоко засевший гарпун вместе с солидным шматом полупрозрачной плоти. Издыхающая медуза издала последний пронзительный вопль, судорожно хлестнула по сторонам щупальцами и затихла.
Толстяк, умудрившийся поймать под сбившийся капюшон солидную порцию медузьих внутренностей, пошатнулся, попытался стереть с лица липкую обжигающую дрянь, но не успел. Бешено хлестнувшее в агонии толстое щупальце ударило его в грудь, отбросило. Тело вопящего Логи, пролетев с десяток шагов, прокатилось по камням и замерло неподвижно.