Никому рассказать о мучивших меня сомнениях я не мог, только с Линдой поделился. Она меня успокоила, как могла, психолог все-таки. “Естественно, – сказала, – это все очень естественно, болезнь роста, все через это проходят. Запомни: Sekretex создал именно ты! Ты ночами не спал, пока писал свой гениальный код. Ты чуть не сдох от перенапряжения. Это ты стоял в окне пентхауса и готовился прыгнуть, когда твое детище захотели превратить в уродливого калеку. Да, твои сотрудники тщеславны и работают из-за денег. Это нормально. Но лишь ты один работаешь из-за любви. Без тебя денег станет больше, а любви и смысла меньше. Может, ты уже и не мозг компании (хотя вряд ли), но ты ее сердце. Просто нужно найти место, где оно должно биться. И ты найдешь, я уверена”.
Линда в очередной раз оказалась права. Я подумал и нашел. Sekretex мечтали сожрать все, от ФСБ и ФБР до инвесторов и гигантов IT-индустрии. Всем нужна была информация о пользователях, их тайных желаниях и мелких грешках. Информация легко конвертировалась в деньги или власть, а чаще в то и другое одновременно. Но я, когда писал поисковик, не хотел, чтоб он оказался инструментом превращения мира в роман Оруэлла “1984”, я же не маньяк, я добра людям желал… Уйди я из компании, жадные и властолюбивые дядечки тут же стали бы торговать данными. Меня и так уже замучили вопросами о том, когда я наконец начну это делать. Консультанты с Уолл-стрит твердили, что торговля несвежим бельем пользователей поднимет будущую капитализацию в десятки раз.
На одном из публичных мероприятий я выступил с пламенной речью. Я говорил, что каждый человек – это вселенная, а предавать вселенную нельзя, что приватность это и есть свобода, а прозрачность – худший вид диктатуры. Я вспоминал коммунистов, сажавших людей за анекдоты. Я предлагал любому, кто взломает наш алгоритм шифрования или хотя бы докажет, что мы сами можем его прочитать, награду в десять миллионов долларов. Закончил я обещанием, что пока жив и контролирую компанию, личные данные пользователей не станут предметом торговли. На вопрос, а что же я буду делать, если государство примет закон, обязывающий передавать ему данные клиентов, я спокойно ответил, что просто поменяю это государство на другое. А – когда и если – не останется в мире нормальных государств, возьму да и улечу с Илоном Маском на Марс, и там мы вместе построим новое государство, без дурацких законов и самовлюбленных президентов с раздутым эго…
Моя речь имела неожиданные последствия. Я превратился в кумира прогрессивной молодежи планеты Земля. Странное дело, но я умудрился понравиться абсолютно всем. Одни полагали меня олицетворением свободы и демократии, другие были уверены в моих далеко идущих пакостных планах и, похихикивая в кулачок, тихо рубили колоссальное бабло на акциях моей компании. Такого же просто не бывает – чтобы и те, и другие… В общем, Капитан, возможно, вы правы и без некоего сверхъестественного вмешательства здесь не обошлось. Как бы там ни было, но IPO моей компании прошло с оглушительным успехом. Акции раскупили по максимально возможной цене. А на первых же торгах после размещения они выросли еще на сорок процентов. Я стал первым в истории человечества триллионером.