— Это за сезон — автомашина? — спросил Махмудов.
— Точно. Один явился. Я к себе его позвал. Он мне все объяснил. Есть неподалеку подсобное хозяйство. Репчатый лук выращивает. План — десять центнеров с гектара. Слесарю моему там выделили два гектара. Он всей семьей работал. Лук требует ночных поливов. Днем если поливать, — вред один: корни у него портятся. Так тот слесарь всей семьей ночью поливал. Ублажали свои два гектара. И вырастили по пятьдесят центнеров!.. Для приличия выдал подхозу по двенадцати центнеров с гектара. Остальное — чистый доход.
Опять помолчали. Затем Махмудов сказал, улыбаясь:
— А может, и нам с вами того... В подхоз податься? Тихое, спокойное занятие.
— Нет уж. Нас туда не затащишь. Горбатого могила исправит.
— Это точно.
— А терпеть мне приходится много обид, — продолжал Юсупов. — Взять, к примеру, выпускников ПТУ. Они с первых же дней на заводе поблажку чуют. Я же его уволить не могу, пусть даже он мне уникальный станок раскурочит!.. Он на рабочем месте «под мухой», а я его перевоспитывать должен. Он кричит: я рабочий, меня где хочешь возьмут с руками и ногами. А я молчу, потому что действительно — возьмут. И за все с директора спрос. Кто виноват? Директор!
— Сочувствую вам, Акрам Каюмович, — склонил голову Махмудов. — Надеюсь, что не за горами то время, когда и с директоров заводов станут спрашивать без снятия стружки. Вернемся, однако, к нашему золоту. Преступник... Или точнее преступники... Они были хорошо осведомлены о заводских делах, знакомы с технологической документацией. Какой круг лиц причастен к технологии и срокам доставки золотого сырья?
— Конструктор, технолог, снабженец... Мало ли кто?.. Впрочем, это был, вероятно, человек, причастный к работе над новым изделием.
Вошел Васюков. Вид озабоченный, несколько даже растерянный.
Юсупов, сообразив, что явились новые следственные факты, не подлежащие разглашению, удалился, откланявшись.
— Ну-с, господин Холмс, — ласково сказал полковник, — что новенького?
Васюков положил на стол бронзовую пластинку.
— Сегодня Камалов пришел на работу, а пластиночка эта на его столе лежит.
На пластинке была гравировка хитрой вязью:
Э. КАМАЛОВ
1932—1979
— Час от часу не легче! — Махмудов повертел в руках пластинку. — Что это еще за фокусы?
— Все ясно, товарищ полковник. «Третий» — на территории завода. Это раз. А во-вторых, — он угрожает смертью Камалову. И не случайно табличка бронзовая. Преступник намекает на золото.
— Как чувствует себя Камалов?
— Опять впал в истерику. Кричит: вы ждете, чтобы меня кокнули, чтобы ценой моей жизни главного найти!.. Я утешаю, мол, возьми себя в руки. Я же рядом с тобой, твой подсобный. На завод поступил работягой, чтобы тебя, гада, оберегать. Целыми днями твои железки таскаю, скоро сам, наверное, передовиком стану.