— С ходу не скажу. Но постараюсь навести справки.
Директор проводил Махмудова до дверей своего кабинета. Пожимая руку, спросил не без тревоги:
— Значит, вы подозреваете Сагитова?
— Никого мы пока не подозреваем, Акрам Каюмович. Мы пока ищем.
— А кто ищет, тот всегда найдет, — вставил Васюков.
— Устами младенца глаголет истина, — не замедлил откликнуться Рахимов.
Очутившись в «своем» кабинете, Рахимов обратился к шефу:
— Не вызывает у меня почтения романтическая биография Олега.
— Много мы изучаем лишнего, — буркнул Васюков. — А надо что-то предпринять. Немедленно!
— Сейчас надо позавтракать, Аяксы. Я лично — не успел.
Валентина слегка отодвинула занавеску на окне и увидела Вадима с изящным «дипломатом» в руках. Он приветливо помахал ей, приглашая выйти.
— Дядя ручкой делает, — тут же отозвалась другая маникюрша. — Ничего. Вельветовый. Похож на киноактера. Не из этих ли, а? Нынче кинозвезд в городе навалом.
— А-а!.. — отмахнулась Валя. А сама подумала: «В самом деле, интересный — высокий, смуглый». И направилась к выходу, извинившись перед клиенткой.
— У, жадина! — крикнула ей вслед веселая маникюрша. — Отдай лучше мне!
Вадим встретил ее букетиком гвоздичек, который вынул из «дипломата».
— Что же это делается? — произнес он с нарочитым испугом в голосе. — Без десяти семь, а вы еще на работе?! Нельзя себя так изнурять? Это безнравственно.
— Мы работаем до семи.
— У меня билеты на фестиваль. С Капуром-младшим. После фильма он выступает. Неужели вам не интересно, Валя?
— Интересно. Знаете ли, что вы подделываетесь под стиль нашего вчерашнего знакомого?
— Наверное, потому, что он вам нравится.
— Мне? Странное заключение... Я уехала. А вы, кажется, остались вдвоем.
— И еще немного посидели. Но это все частности. Мы идем в кино?
— Ладно, пойдем. Только, прошу вас, не прилагайте усилий к тому, чтобы я вас возненавидела. И не старайтесь разыгрывать из себя супермена. Вам это не идет.
— Заметано, — обаятельно улыбаясь, сказал Вадим.
Возле Дворца искусств угрюмо колыхалась толпа, издававшая один-единственный ор: «Нет ли лишнего билетика?!» Город словно с ума сошел — жил звездами, их кинопобедами, кинорадостямн и кинотрагедиями. Как и следовало ожидать, индийский фильм оказался мелодрамой. Валентина, добрая душа, отчаянно сопереживала перипетии героев. И еще ее посещала мысль: «Тебе хорошо? Ну и радуйся. Все позади. Он исчез, его нет. Теперь ты свободна, хотя...» И на глаза ее навертывались слезы, возможно, вызванные очередным мелодраматическим поворотом событий в фильме. И еще рождалось чувство непонятное, похожее на то, когда человек вдруг изловчился скинуть щелчком с платья сороконожку, паука...