Должно быть, я тоже был несколько суеверным, если не совсем чокнутым, потому что чувствовал с мечом связь – и это было больше, чем привычка или просто фантазия.
Между тем жизнь в Германии становилась все хуже.
Даже наш городишко Бек с сонными фронтонами, покосившимися старыми крышами и печными трубами, окнами с зеленой глазурью, еженедельными ярмарками и старинными обычаями не устоял перед грубой реальностью двадцатого века.
До 1933 года по его улицам время от времени проходили маршем небольшие отряды так называемых фрайкоровцев; состояли они в основном из безработных бывших солдат, а командовали ими унтер-офицеры, сами себе присвоившие звания от капитанов и выше. Обитали они по соседству, а не в Беке, поскольку я не позволил им селиться у нас. Полагаю, в родных местах у них была слишком серьезная конкуренция, потому они и пытались показать свою силу горожанам, в основном старикам и детям, там, где большинство мужчин сгинуло во время войны.
Эти самозваные армии контролировали чуть ли не всю Германию и постоянно конфликтовали между собой, а также с коммунистами и политиками, что пытались обуздать их и утверждали: гражданская война неизбежна, если фрайкоровцев не остановить.
Именно это нацисты и пообещали сделать – обуздать силы, которые сами же и использовали, чтобы посеять семена неуверенности в будущем в нашей бедной, униженной Германии.
Я думаю, если бы союзники проявили великодушие и не высосали досуха наши косточки, то Гитлеру и фрайкорам не на что было бы жаловаться. Но ситуация сложилась настолько несправедливая, что в подобном политическом климате даже самые непритязательные бюргеры начинали поддерживать действия тех, кого до войны осудили бы со всей строгостью.
Таким образом, в 1933 году многие из нас, боясь гражданской войны «в русском стиле» больше, чем тирании, проголосовали за «сильную руку» в надежде, что она принесет нам стабильность.
Печально, однако «сильная рука» Гитлера оказалась фикцией, как и у большинства политиков: хотя сторонники и называли его «железным человеком», он, подобно многим другим, был всего лишь гнусным разглагольствующим психопатом.
По улицам Германии бродили тысячи гитлеров, тысячи обездоленных, дерганых хилых невротиков, снедаемых завистью и преисполненных злобой и ненавистью. Полагаясь на свое красноречие и дешевые политические лозунги, Гитлер искал поддержку среди бандитствующих молодчиков, он часто преувеличивал и давил на чувства, говоря о предательстве и жадности – но не правительства или ненасытных победителей, а таинственной, почти сверхъестественной силы, которую он называл «мировым еврейством».