Да, он был другим человеком. Человеком вопреки. И во время своего внезапного и недолгого – восемь месяцев – премьерства он свою жизненную суть – «вопреки» проявил с корректной остротой, которая присуща только Примакову.
Олигархи не любили Примакова не только за его неангажированность. Ничей всегда опаснее, чем чей-нибудь. Олигархи, и не только, понимали, что опасным Примакова делает его информированность о средствах, которыми владеют олигархи, как и путях и методах, благодаря которым они добывались, и где они в данный момент находятся.
Появился премьер, который осознанно мог поставить задачу, как вернуть российские деньги, осевшие на счетах в зарубежных банках, что сулило олигархам значительные неприятности.
Срастание преступного мира с властью в России обрело угрожающие размеры. По последним официальным данным, заявленным соответствующими международными исследовательскими центрами, Россия входит в десятку самых коррумпированных стран мира. И реплика При-макова на заседании правительства при принятии закона об амнистии (дабы гуманизировать эту составляющую) весьма показательна: «Гуманизм гуманизмом, но нам надо освобождать места для тех, кого мы будем сажать за экономические преступления».
Через два дня на Экономическом форуме в Давосе премьер повторил эти слова, видимо, полагая, что бизнесмены и финансисты Запада воспримут эти шаги, как предполагаемое улучшение инвестиционного климата в России. Как эти слова восприняли западные предприниматели и фирмы – ещё вопрос. А вот как их восприняли российские олигархи, это очевидно – в штыки.
Буквально на следующий день после этого заседания правительства я оказался в обществе, где присутствовали значимые представители бизнеса. После слов Примакова, прозвучавших на заседании правительства, а затем повторенных на форуме в Давосе, у бизнес-элиты буквально началась истерика.
«Он объявил нам войну, – сказал один из банкиров. – А на войне как на войне. Не мы начали, так что…» А завершили эту реакцию олигархического пула слова Бориса Березовского. Прозвучавшие примерно в это же время, но в другом месте, они стали известны его близкому бизнес-окружению, а затем и всему бизнес-сообществу: «Не таких снимали!» По слухам, ответ Примакова был мгновенным: «Вот и прекрасно – либо он, либо я».
И как итог: схватка между Примаковым и Березовским стала основополагающим компонентом возникшего конфликта – Ельцин – Примаков.
Здесь уместно напоминание одного сюжета – политической интриги «Примаков», о которой мне рассказал сам Евгений Максимович в пору своего премьерства. Рассказывал неслучайно, будучи уверенным, что история будет непременно извращена его политическими оппонентами.