Если у вас в руках медицинская карта монарха – вы без труда нарисуете перемещение звёзд на небосклоне. Удивительно, но наш президент не различал личностной знаковости своих подчинённых. Он был глубоко убеждён, что премьер Примаков и премьер Кириенко – это одна и та же субстанция, полностью зависящая от него. Проще говоря – ягоды одного поля. В этом случае никакой роли не играет ни возраст, ни масштаб профессионального авторитета, ни образованность, ни общественная значимость. Априори для президента – у подчинённого авторитет должен быть меньше президентского. И Примаков – министр иностранных дел был человеком неизмеримо более независимым, нежели Примаков – премьер. На тот же пост он тоже назначался Ельциным, но сфера внешней политики для провинциального Ельцина была уподоблена путешествию в другую галактику. И в том мире Ельцин был больше зависим от Примакова.
Став премьером, Примаков, казалось бы, обрел права человека № 2, независимость которого уступала только независимости президента. Разведчик Примаков ошибся. Доносящих на премьера стократ больше, нежели доносящих на министра иностранных дел. А именно поток доносов для находящегося в постоянном режиме нездоровья в 1999–2000 годах Ельцина был основным потоком информации из окружающего мира. И не дающий ему покоя, во много раз более значимый авторитет Примакова в обществе, нежели авторитет Ельцина, стал толчком неадекватного президентского решения.
Это был период премьерской чехарды. Кириенко премьерствовал 4 месяца, Степашин 3 месяца, Примаков – 9 месяцев.
А что же такого совершил Сергей Степашин, если накануне в беседе с корреспондентом сказал про свои отношения с президентом, как уважительные и благоприятные для работы правительства, и буквально через несколько часов был отправлен в отставку? И через несколько часов в обращении к народу этот же Степашин получает высокую оценку своей премьерской деятельности. Как это все понять и как оценить?!
Сейчас, спустя годы, когда ельцинская эпоха, как и сам Ельцин, стали нашим пусть недалеким, но прошлым, можно без особых затруднений давать оценки и делать выводы.
Устойчиво начинаешь понимать правду о Степашине и истории его премьерства, а, впрочем, историей её назвать непозволительно в силу краткости срока – всего три месяца. Поводом для столь короткого срока правления мог стать какой-то внезапный катаклизм, или переворот, либо политическая катастрофа. Ничего подобного не произошло.
Мы делаем беспомощное признание. Виной всему каприз президента.
В отставке Степашина была одна особенность. 9 августа, 8 часов утра, президент приглашает Степашина в Кремль, чтобы сообщить ему, что он отправлен в отставку. Но двумя днями ранее Степашин отбил отставочную атаку президента, и в его присутствии президент разорвал написанный им указ. Степашин сумел убедить Ельцина и фактом оживающей экономики, и укреплением позиций России на международном уровне. Одна деталь той встречи. После беседы с президентом он покидал его кабинет пусть с неустойчивым, однако всё же чувством одержанной победы. Закрыв за собой дверь, он увидел в приёмной двух персон, они его ждали. Это были Волошин и дочь президента. Они поинтересовались, чем закончилась встреча.