— Да ладно тебе, — вяло отмахнулся Андрей, — прекращай.
— Да нет, не ладно! — отрезала Вера. — Без вас я бы тут до утра пролежала. Хорошо ещё, ничего себе не сломала, а то как я выбралась бы?! Окочурилась бы под этой жуткой сосной, и привет горячий!
— Нашла! — крикнула с холма Вика, светя фонариком прямо на пень. — Вон он, рюкзак твой, стоит… и пакет ещё какой-то… всё вроде цело!
* * *
Случилось это вчера днём, перед обедом. Кулон вдруг раскалился, и Надя хотела снять его через голову, но он словно к шее прирос и не отлеплялся. Выскочив из столовой, она побежала в туалет, где заперлась в кабинке, расстегнула и сорвала блузку. Ключ праотцов переливался разными цветами, жёг грудь и тонул в теле, словно в желе. От этого зрелища затошнило, и Белкина едва успела склониться над унитазом, прежде чем её вывернуло на изнанку, избавляя от всего съеденного за утро. Рвало долго, пока не пошла желчь, тогда только позывы прекратились, а с ними вместе и жжение.
От погрузившейся в тело рыбки осталась видна только голова, от которой по коже разбегались выпуклые чёрные ручейки, покрытые радужными разводами, словно бензиновой плёнкой. Один из ручейков побежал вверх, добрался до шеи и стал не виден, зато спустя пару секунд в глазах резко потемнело, всё вокруг затряслось и что-то посыпалось сверху. Надя села на пол и схватилась за унитаз. Перед глазами возникла девушка. Она стояла на дне какой-то канавы, земля при этом ходила ходуном и осыпалась, отовсюду летели и валились комья. Оскальзываясь и обдирая коленки, девушка вылезла наверх и помчалась прочь. Вокруг был лес, и он содрогался, как при землетрясении, деревья качались и скрипели, и Наде казалось, что это уже она сама несётся к холму, изо всех сил стараясь не упасть. Сзади раздался оглушительный треск, её ударило по спине, вбивая лицом в землю, и… — всё вдруг внезапно закончилось.
Тряска, жжение в груди, видение леса — исчезли. Белкина сидела на полу в туалете, рядом валялась блузка. Выпуклые чёрно-бензиновые ручейки на теле исчезли, кулон-рыбка висел на цепочке, едва касаясь кожи. Надя осторожно дотронулась до него пальцем: он больше не был горячим и смотрелся, как обычное украшение. Она оделась и, отряхнув с юбки пыль, покинула кабинку. Зеркало отразило немного бледное, чуть осунувшееся лицо, но в целом она выглядела вполне нормально. Белкина долго, с удовольствием, умывалась, остужая щёки и лоб прохладной водой, потом вытерлась бумажным полотенцем и вышла в коридор. Там-то она и встретила первого заражённого тьмой.
Парень с азиатскими чертами лица был из службы безопасности пансионата, Надя не помнила его имени, но пару раз видела, как он командовал охранниками. Сейчас он трусцой бежал по коридору, а на груди и руках топорщились редкие чёрные перышки — маленькие, но заметные, причём майка нисколько не мешала их видеть. Вот именно тот факт, что одежда не скрывает пернатости, и убедило Надю не паниковать, не выдавать себя и вообще не делать резких движений. Она отлично помнила, что показывала Пряхова и говорил про заражённых тьмой Женя. Всё оказалось чистой правдой — Белкина наблюдала это теперь своими глазами… или не глазами, а чем-то другим, не важно…