— А я предполагал, что он — не из обычных людей, — напомнил Илья, — тогда, в зале, ещё перед посевом вам говорил, помните?
— Да я и без тебя видел, насколько этот тип не тривиален! Готовился к тому, что семя может отторгнуться или неправильно прорасти, но исчезнуть?! Твой Морозов что, просто сожрал его и переварил? Или, может, твоя спецподготовка во всём виновата? — Кафтырёв грозно сдвинул брови, впившись в Десятова недобрым взглядом.
— Да нет, нет, быть такого не может! Семя должно было прижиться, вырасти, и тогда он рассказал бы нам всё о таких, как он! Чем они там с братом моим младшим занимались!.. — Илья перехватил взгляд Старшего, ясно говоривший: плевал я на твоего погибшего брата с высокой колокольни, и поспешил добавить: — Я понятия не имел, что всё так получится — мои разработки никак не могли этому способствовать!
— И что нам теперь с ним делать? — развела руками Анна.
— А семя не могло быть… дефектным? — в отместку за обвинения в некомпетентности, брякнул Илья.
— Что значит — дефектным? — угрожающе процедил доктор.
— Ну, в любом наборе сложных сущностей не бывает абсолютно одинаковых элементов, — уже жалея о собственной несдержанности, напустил научного туману Десятов. — Всегда попадаются хоть немного, но разные вариации… Может, надо попытаться снова?
— Ещё одно семя просрать?.. — нахмурился Кафтырёв. — Ещё чего! Глупее ничего не придумал?
— Что бы мы ни решили, — подала голос Анна, — нам, в любом случае, для начала надо вывести его из номера так, чтобы никто ничего не заподозрил, и запереть внизу.
— Ну, это проще простого! — заявил Десятов. — Его болевая точка нам всем отлично известна. Вы же видели запись?
— Да-да, девица! В номер к нему приходила, — оживился доктор. — Как там её?
— Надежда Белкина, наша старшая повариха.
Обожжённый мыслью, что эти скоты подглядывали за ним и Надей через скрытую камеру, Морозов яростно замычал и завозился на полу.
— О, смотри-ка, — рассмеялась Анна, — реагирует!
— Давайте, посадите его, — приказал Кафтырёв, — а я пока позвоню охране, чтобы задержали эту Белкину, если вдруг уйти надумает.
Значит, камера записывала только изображение, без звука, иначе они бы знали, что Надя не пойдёт одна наружу, она будет ждать его у столовой, а когда не дождётся, то станет звонить. Он не ответит, и она вернётся, сюда, в номер, проверить, куда он пропал, и что тогда эти твари с ней сделают?!
Пока доктор отдавал распоряжения, Десятов с Лявис рывком подняли пленника над полом и — ужаснув своей невероятной силищей — протащили несколько метров, чтобы усадить на стул напротив доктора. Морозов снова отчаянно замычал.