Вообще, с его приступами дикости и грубости могла соперничать только его застенчивость. В замке Коппенбрюгге, в резиденции герцога Браун швейгского он встретился с курфюрстиной Бранденбургской Софией- Шарлоттой и ее матерью курфюрстиной Софией Ганноверской, самыми образованными дамами Европы. Увидев множество лиц вокруг, сначала испугался и хотел убежать. Пришлось целый час уговаривать. На приветствие дам закрыл лицо руками и повторял: «Ich kann nicht sprechen…» (не могу говорить). Потом смущение прошло, и он оказался неплохим собеседником. Хоть он и не умел пользоваться салфеткой и много пил, но отвечал толково на вопросы и похвастался мозолями на руках. В танцах пожаловался курфюрстинам, что немецкие дамы чертовски костлявые. Дамы умирали со смеху: «Это не кости, это наши корсеты».
В Голландии Петр наблюдал из соседней комнаты торжественное прибытие своего посольства в аудиенц-зал Генеральных штатов. Обнаружив, что люди узнали его, он захотел скрыться, но для этого надо было пройти через аудиенц-зал. Петр попросил провожатого приказать членам Генеральных штатов отвернуться. Тот ответил, что это верховные правители страны и приказать им никто не может. Узнав, что их просит царь, члены Генеральных штатов встали, но повернуться спиной отказались. Петр прикрыл лицо париком и, пробежав через зал, выскочил в вестибюль и убежал.
Вена, столица Священной Римской империи, подавила Петра великолепием и могуществом. С трудом «урядник Петр Михайлов» добился аудиенции у императора Леопольда в замке Фаворит. На аудиенции он так потерялся, что хотел поцеловать руку императора (что ему, царю, совершенно не подобало) и никак не решался надеть шляпу, на чем настаивал император. Вырвавшись наконец из замка Фаворит, он, заметив челнок, вскочил в него и принялся что есть духу грести. «Словно как школьник, отделавшийся от трудного экзамена», — комментирует Валишевский (1993: 83).
Это была натура деятельная, бурная, беспокойная и падкая до наслаждений. Да, это был «и академик, и герой, и мореплаватель и плотник», но, кроме того, он же был гуляка и дебошир, палач и барабанщик, вечный шалун и ответственный, совестливый командир. Всё-то он хотел попробовать сам, всё испытать, всё изведать. Шапку Мономаха и солдатскую лямку. Барабанные палочки и кузнечный молот. Святые подвиги и грешные удовольствия.
Вероятно, мы лучше поймем этот характер, если проследим, как он формировался.
Если сравнить Русь первых Романовых с государством, которое Петр оставил своим преемникам, то можно было бы подумать, что страна была завоевана и колонизована каким-то западным, европейским соседом, если бы не следы побед России над своими соседями. Как в дремучем азиатском краю мог вырасти этот деятельный гигант, крушитель и преобразователь? Это выглядит чудом. Но это было исподволь подготовленное чудо.