После слов матери ушел из дома и прямиком отправился к королю. Кто—то пытался остановить, но в тот день для меня не существовало преград. Я ворвался в его кабинет и высказал все, что о нем думаю.
Броссар замолчал. Он мрачно смотрел перед собой в окно, не отрывая взгляда, переживая вновь тот страшный день откровений. Я искренне ему сочувствовала, и не знала, как помочь. Напряженные плечи, тяжелое дыхание и плотно сжатые губы говорили о его состоянии лучше слов.
– Знаешь, что он мне сказал, когда я выкрикнул в лицо обвинения о насилии? – процедил сквозь зубы Броссар. – «Ты просто недоразумение, родившееся случайно». И все! Ни капли раскаяния о содеянном! Его не интересовал никто, кроме него самого. Он превозносил себя выше всех остальных даже не по праву рождения, а потому, что остальных не считал за людей. Его мало заботили чувства окружающих. Он использовал их для своих целей, а потом откидывал за ненужностью. Эдуард никогда не проявлял отеческих чувств к Роберту, отдав на воспитание гувернерам и учителям. Он жил так, словно мы все прах под его ногами.
А потом король жестом полным презрения, словно стряхивал с рукава мерзкого слизняка, выгнал меня из кабинета. Нет, я не ушел, требуя справедливости для матери. Он должен был признать свое преступление. В ответ получил уничижающий взгляд и слова: «Избавь меня от своего общества».
Я не выдержал и кинулся на него с кулаками. Меня остановили, не позволив совершиться непоправимому. Роберт успел перехватить, а подоспевший камердинер и канцлер Марен помогли ему. Собственно, с того дня все во дворце узнали о моем происхождении и обстоятельствах, при которых родился. Сплетни, пересуды больно ударили по Готье, но он выстоял благодаря поддержке Авелин. А я не мог находиться рядом с королем, оказавшимся моим отцом, презирающим собственного сына. Не в силах жить в столице, я уехал в Камарг.
За нашей семьей всегда внимательно наблюдали, предполагая, что у моей матери или у меня может возникнуть желание отомстить за давнее насилие Эдуарда. Непорядочное отношение к женщине в нашем королевстве не считается преступлением, а значит, неподсудно. Но вопросы чести часто решаются иным путем. Разумеется, никто не вызывает королей на поединок, но всегда можно попытаться наказать обидчика. Например, как это сделал мэтр Шеро, расправившись с любовником жены. Именно поэтому я и моя мать считаемся главными подозреваемыми в деле об убийстве Эдуарда.
– Даже не знаю, что сказать, – потеряно произнесла я, когда Броссар замолчал.
– Клер, это прошлое, – он развернулся ко мне, внимательно глядя в глаза. – Теперь ты знаешь обо мне все. Поверь, я рассказал о себе, ничего не скрывая.