— Сората-сэмпай, вы сейчас про Сиину-сэмпай?
— ...
— Или про Аояму-сэмпай? — бесцеремонно спросила Канна.
Как и ожидалось, Сората проглотил язык. Но к удивлению, горло не сдавило. Ведь он полностью разделял только что сказанные им слова. Значит, подобрался ближе к пониманию такой невнятной штуки, как любовь.
— Если ненавижу, то ненавижу.
Не дождавшись ответа, Канна вставила своё мнение.
— Ясно.
— Если он будет ругаться, я его так просто не прощу. Подольше подожду. А если разозлюсь на него и решу, что не хочу его видеть, то больше с ним не заговорю.
— Жестоко.
— Ненавижу людей, которые меня ранят.
— ...
— Потому ваши слова вызвали во мне зависть.
— Зависть?
— Вы даже в ссорах и злости видите любовь, удивительно. Находите её там, где сразу и не видно.
— Ну, наверное.
— Хотя вы немного лицемер.
— Ну, не без этого.
Уголок его рта приподнялся в кривой ухмылке.
— Как по мне, если можешь полюбить другого человека со всеми его плюсами и минусами, он будет счастлив.
До самого конца Канна не отрывала взгляд от поверхности воды и не реагировала на взгляды Сораты. Она крепко сжала кулаки на коленях, а лицо выглядело так, словно девушка что-то упорно защищала.
Сората начал искать нужные слова.
— Я возвращаюсь в гостиницу. — опередила его Канна. — Если останусь тут ещё немного, захочу скинуть вас в канал.
— Почему?!
— Потому что наврали мне, сэмпай. Хочу хорошенько вас наказать.
— А?
Сората нахмурился, не понимая, о чём она.
— Я разве не спрашивала, как зовут того, кого любите?
— Ага...
Она припомнила их разговор тех времён, когда её сослали в Сакурасо. Сората тогда случайно узнал секрет у неё под юбкой, и чтобы обуздать стыд, он раскрыл Канне свой секрет… то есть имя любимого человека.
— Тогда я правда так думал. Хотя, наверное, трудно было поверить.
— Да не сказала бы, что трудно. Я вижу вас насквозь, Сората-сэмпай. Знаю, когда врёте.
— То есть я простак?
Глядя на пристыженного Сорату, Канна, словно удовлетворённая, улыбнулась.
Она резко встала, игнорируя вопрос.
— Что ж, пора назад.
— Проводить до гостиницы?
— Нет, не стоит. Здесь рядом, — сказала она, показывая пальцем в сторону отеля, где остановились Сората с ребятами.
Уже вторую ночь они там проведут.
— Береги себя.
— Да.
Выпрямившись, Канна пошла прочь вверх по ступеням и растворилась в ночи.
Когда Сорату оставили одного, вокруг словно исчезли все звуки. В руках остался принесённый девицей альбом.
Сората невзначай перелистнул страницы. На нескольких из них Масиро нарисовала канал.
Сората знал, что смотрел на простые наброски, но их выполнили на столь высоком уровне, что отличить скетч от готовой картины у обывателя не получилось бы. Хоть прямо сейчас выставляй на продажу. Рисунки Масиро позволяли прочувствовать подлинную теплоту города и его обитателей, и даже лучше, чем если смотреть на него своими глазами или запечатлеть на фотографии. Сколько ни любуйся, впечатление не ослабевало. Наоборот, с каждым мгновением картина потрясала ещё больше.