Сората ещё перелистнул страницы.
Телевизионная вышка Саппоро, Парк Одори, Часовая Башня. Вчера Масиро там побывала.
Снедаемый любопытством, Сората пролистал дальше.
— Это...
Дальше взору открылась неожиданная картина. В стиле манги. На странице без разделения на фреймы нарисовали одну и ту же пару в разных ситуациях.
Беглого взгляда Сорате хватило, чтобы разглядеть в парне себя, а в девушке — Масиро.
Вначале они встретились у станции. Девица оделась в миленькие вещи в западном стиле, волосы уложила не как обычно, и парочка болтала ни о чём. Она радовалась, когда её хвалили, и стеснялась, когда называли по имени.
В сцене прогулки они шли рядом и держались за руки, а парень старался идти медленнее, чтобы девушка за ним поспевала.
Во всём мире словно остались они вдвоём, и никто не мешал.
Наброски очень походили на сегодняшний день Сораты и Масиро. Итог полностью отличался, но в целом соответствовало.
Сюжет невинного свидания. По крайней мере, Масиро таким его хотела видеть.
Картины говорили, что Масиро заранее придумывала план на сегодня. Хотела весело провести время с Соратой...
Но пока он не ответил на признание, не мог себе позволить такие вольности, как хвалить её одежду и счастливо держаться за руки, словно они близки.
Но своей отстранённостью он ранил Масиро.
Тогда как было бы правильно?
Размышляя, Сората пролистал дальше и снова увидел зарисовки в стиле манги. Пара любовалась ночным видом, шла по канатной дороге, разглядывала церковь. Масиро нарисовала то, куда хотела бы сходить в Хакодатэ. В знаменитые места, о которых говорил путеводитель.
Мысль, что при нынешнем раскладе вряд ли получится реализовать задуманное, разрывала сердце.
Сората закрыл альбом.
Как до такого докатилось?
Он всегда думал, что любит Масиро. Должен любить. Но стыдился своей неспособности творить… А Масиро, которая рвалась вперёд, слепила...
В прошлогодний сочельник Сората решил накрыть крышкой расцветавшие в сердце чувства. Возможно, он совершил страшную ошибку. В самом начале его чувства были чёткими, но их нещадно подавляли, и теперь они извратились. До такой степени, что Сората уже не понимал, к кому именно их испытывал… Потому-то ранил окружающих, страдал сам и вообще непонятно что вытворял.
Когда Сората отрешённо посмотрел на фасад склада, внезапно назвали его имя.
— Сората...
Он поглядел по сторонам.
В четырёх-пяти метрах под газовым фонарём одиноко стояла Масиро. К груди она прижимала, как нечто ценное, альбом...
— Ты...
Сората тут же сообразил, что, потеряв зарисовки, она пошла рисовать их заново.