Эти два случая, конечно, сильно различаются в некоторых важных аспектах. К примеру, пари Паскаля требует гигантского прыжка веры. Ставка на Оумуамуа требует лишь небольшого шажка надежды – некоторой надежды на новые научные доказательства. Этим доказательством может быть что-то очень простое, например, один кадр объекта, снятого с высоким разрешением и крупным планом, того самого объекта, который нам удалось сфотографировать издалека.
Анализ духовных трат и выгод Паскаля требовал от него постулировать существование божественного, всеведущего существа. Чтобы постулировать, что Оумуамуа – внеземная технология, требуется только вера в существование разума, отличного от нашего.
Более того, если у Паскаля была вера и одна только вера, то у нас есть свидетельства и аргументы – козыри, которые повышают шансы в пользу того, что Оумуамуа был внеземной технологией.
Есть еще одна причина, дающая мне основание сравнивать эти два пари. Я стал замечать, что разговоры об Оумуамуа начали приобретать религиозный оттенок. Думаю, это потому, что мы понимаем: любой достаточно высокоразвитый разум будет казаться нам чем-то, очень похожим на Бога.
* * *
«Изменились ли как-то ваши религиозные убеждения, или представления о Боге за то время, что вы занимались астрономией?» – вопрос журналиста New Yorker, бравшего у меня интервью о Оумуамуа, заставил меня задуматься. Почему он заранее решил, что я должен быть религиозен? Я был и остаюсь светским человеком.
Но я начал понимать, откуда взялась эта интонация в вопросах, только во время другого интервью, для CNN. Время беседы близилось к концу, когда репортер спросил меня: «Впервые встретившись с внеземной цивилизацией, как вы считаете, на что нам надеяться – будут ли они религиозными или светскими?» Однако, понимая, что на этот вопрос трудно будет ответить одной короткой фразой, он добавил, что, так как у нас мало времени, я могу не отвечать.
Думаю, я все же могу ответить. И, что более важно, я считаю, что нам нужно больше думать о корнях таких вопросов. Оумуамуа дает нам потрясающую перспективу, и мы, как обычно, охвачены трепетом.
На протяжении веков наша цивилизация изобретала средства, от мифов до научных методов, предназначенные для того, чтобы понять те явления, которые внушают нам трепет. И со временем многие из этих явлений переместились из списка «Чудеса – скрижали человеческого опыта» в список обычных, даже обыденных вещей. Во многом за это можно благодарить достижения науки. Но ни одна область человеческой мысли не свободна от риска оказаться в плену догм, и это верно как для ученых, так и для богословов.