И телескопы становятся только крупнее, вплоть до нашего времени. В настоящее время находятся в строю несколько телескопов с 10-метровой апертурой и три чрезвычайно больших телескопа с апертурой в 24,5 метра (работа на них ведется с активным участием обсерватории Гарвардского колледжа, восстанавливающей утраченную когда-то Пикерингом репутацию), также запланировано ввести в эксплуатацию в ближайшее десятилетие 30-метровый и 39-метровый телескопы. Широкий диаметр обеспечит беспрецедентное угловое разрешение, а большая рабочая площадь сделает их способными регистрировать слабые сигналы от ранее недоступных для наблюдения источников излучения. Причиной ошибки Пикеринга было высокомерие. Не человеческое высокомерие, но профессиональное. Он думал, что те вещи, которые его поколение ученых наблюдало, понимало и считало важными, останутся величайшими открытиями в истории; он не понимал, что прогресс науки идет через одну неверную вершину к другой (менее неверной).
К сожалению, подобные ошибки случались не только с Пикерингом. На самом деле это повторяющаяся ситуация на протяжении всей истории науки. В 1925 году Сесилия Пейн (позже Сесилия Пейн-Гапошкина) стала первой студенткой Гарварда, получившей докторскую степень по астрономии (хотя официально степень была присуждена Рэдклифф-колледжем[10], поскольку в то время Гарвард не давал докторские степени женщинам). Она сделала предположение, что атмосфера Солнца состоит в основном из водорода. Однако рецензировавший ее диссертацию весьма уважаемый директор Принстонской обсерватории Генри Норрис Рассел не согласился с ней, утверждая, что состав Солнца не может отличаться от состава Земли, и отговорил Сесилию от включения этого заключения в окончательную версию диссертации. Пытаясь доказать ошибочность ее взглядов, в последующие годы он проанализировал данные новых наблюдений – и понял, что ошибался как раз он сам, а она была права.
Высокомерие снова встало на пути развития науки, когда в середине 1950-х Чарли Таунс столкнулся с жестким противодействием, попытавшись показать возможность создания мазера (сокр. от microwave amplification by stimulated emission of radiation, «усиление микроволн с помощью вынужденного излучения»), который должен был усиливать излучение на частоте, специфичной для какого-либо элемента. Два нобелевских лауреата, Исидор Исаак Раби и Поликарп Куш, приехали в его лабораторию в Колумбийском университете в 1954 году и убеждали бросить эксперименты с аммиаком, настаивая, что такое устройство никогда не заработает. К счастью, Таунс проявил настойчивость, и мазеры в итоге стали реальными приборами для измерения времени в атомных часах, а также получили широкое распространение в радиотелескопах и в системах дальней космической связи. В сотрудничестве с другими учеными Таунс провел новаторскую работу по модификации мазеров, что в конце концов привело к разработке уже и