– Вы слышите? – не выдерживает она наконец. – То кольцо у меня на кухне, оно – Джеймса Хокинса.
– Я знаю. – Теперь озабоченность в голосе Гэри слышится еще явственнее. Эта женщина – та самая, он не ошибся. При определенных обстоятельствах он всем охотно пожертвовал бы ради Салли Оуэнс. Ринулся бы с разбегу в пропасть, не задумываясь, куда упадет и какова будет сила удара. Гэри зачесывает пятерней назад мокрые волосы, и на мгновение машину заполняет запах дождя. – Вы еще не обедали?
Он берет в руки картонный пакет. У него там, кроме курицы, еще луковые кольца и картошка фри.
– Мне сейчас не до еды, – замечает Салли.
Гэри приоткрывает дверцу и выставляет картонку с курицей на дождь. У него разом пропал аппетит.
– Я, может быть, потеряю сознание, – предупреждает Салли. – Кажется, у меня будет удар.
– Это потому, что вы ждете вопроса, известно ли вам или вашей сестре, где находится Хокинс?
Не потому. Салли пылает, от макушки до самых кончиков пальцев. Боясь, как бы из-под ее ногтей не вырвался пар, она снимает руки с руля и кладет их на колени.
– Я вам скажу, где он находится. – Гэри Халлет глядит на нее так, будто никакого мотеля «Вам – сюда» и никакой Развилки вообще не существует. – Он умер.
Мужчина переваривает это сообщение, а дождь тем временем барабанит по крыше. Окна в машине запотели, сквозь ветровое стекло ни зги не видно.
– Это вышло непреднамеренно, – продолжает Салли. – Хоть и не скажешь, что он того не заслужил. Негодяй был, каких поискать!
– Мы с ним старшеклассниками ходили в одну школу. – Гэри произносит слова медленно, ему тяжело говорить. – Хорошего уже тогда было мало. Рассказывают, как-то во время летних каникул его не взяли подработать на одном ранчо, и он в отместку перестрелял двенадцать пони. Выстрелом в голову, одного за другим.
– Вот видите. Вы же сами все знаете!
– Вы что, хотите, чтобы я забыл о нем? Вы об этом меня просите?
– Он больше никому не причинит вреда, – заверяет Салли. – И это главное.
Женщина из конторы, в черном пончо-дождевике и с метлой в руках, выбегает прочистить сточные канавы возле мотеля в предвидении бури, предсказанной на завтра. Но Салли сейчас не думает о водостоках собственного дома. Ее не занимает мысль о том, позаботились ли девочки запереть все окна и устоит ли крыша против ураганного ветра.
– А если причинит, то при единственном условии, – прибавляет Салли, – вы и дальше будете его искать. Тогда пострадает моя сестра и я тоже, и неизвестно, чего ради.
Это логика, с которой Гэри не поспорить. Тьма продолжает сгущаться, и, вглядываясь в лицо Салли, он видит только ее глаза. Такие понятия, как хорошо и плохо, неким образом сместились для него.