– Что тебе? – вопрошает она у парня, которого одно лишь явление старушки побуждает судорожно прижать пиццы к груди.
– Доставка пицц, – удается пролепетать ему.
– Это что, твоя работа? – интересуется Фрэнсис. – Развозить по домам еду?
– Точно, – отвечает парнишка. Кажется, он все-таки видит Антонию – во всяком случае, что-то рыжее и прекрасное в доме мелькает. Фрэнсис между тем буравит его взглядом. – Точно, мэм, – поправляется он.
Тетушка Фрэнсис лезет в карман юбки за деньгами и отсчитывает восемнадцать долларов тридцать три цента, что, по ее мнению, есть чистый грабеж.
– Что ж, раз это твоя работа, – говорит малому Фрэнсис, – то чаевых можешь не ждать.
– Приветик, Джош! – бросает ему Антония, подходя забрать пиццы.
На ней старая рабочая блуза поверх черных рейтуз и черной футболки. Волосы от влажности завиваются колечками, молочно-белая кожа прохладна даже на вид. Рассыльный в ее присутствии немеет, хотя по возвращении в ресторан ему хватает сил добрый час трепаться о ней, пока на кухне ему не рекомендуют заткнуть свой фонтан. Антония смеется, закрывая за ним дверь. Стало быть, кое-что из утраченного к ней вернулось. Привлекательность, как ей теперь ясно, – это состояние духа.
– Пицца! – возвещает Антония, и все садятся за стол, несмотря на зловоние, которое, булькая на задней конфорке плиты, распространяет варево, составленное тетушками. Оконные рамы дребезжат под порывами шквалистого ветра, раскаты грома, сотрясая землю, раздаются совсем близко. Ослепительная вспышка молнии – и полгорода лишается электричества; по всей улице люди в домах кидаются искать фонари и свечи или просто, смирясь с обстоятельствами, идут спать.
– Хорошая примета, – замечает тетушка Джет, когда у них в доме гаснет электричество. – Мы будем светочем во тьме!
– Свечку нужно достать, – высказывает практическое соображение Салли.
Кайли идет к полке у раковины взять свечу и, проходя мимо плиты, зажимает себе пальцами нос.
– Ну и вонища! – Она кивает в сторону зелья, булькающего на плите.
– Так и полагается, – с довольным видом отзывается тетушка Джет.
– Так всегда бывает, – поддерживает ее вторая тетушка.
Кайли идет назад, устанавливает свечу в центре стола и зажигает ее; трапеза возобновляется, но раздается звонок в дверь.
– Ну, если это курьер решил, что ему мало заплачено, – произносит тетушка Фрэнсис, – ему от меня не поздоровится!
– Дайте я открою. – Джиллиан распахивает входную дверь.
На пороге, в желтом клеенчатом дождевике, стоит Бен Фрай; в руках у него фонарь «молния» и коробка белых свечей. У Джиллиан мурашки по спине бегут при виде его. Она с самого начала считала, что Бен крупно рискует, бывая с ней. При ее-то везении да с ее биографией все самое худшее, что можно вообразить, непременно сбудется. Она не сомневалась, что принесет несчастье любому, кто ее полюбит, – но это относилось к ней прежней. Той, по чьей вине погиб в «олдсмобиле» ее мужчина; теперь она другая. Джиллиан перегибается через порог и целует Бена в губы. Так целует, что становится очевидно: если к нему когда-либо и приходила мысль порвать с ней, то отныне ему об этом лучше забыть.