Салли и Джиллиан забирают у девочек кастрюлю и опрокидывают ее, выливая щелок на землю, – правда, Джиллиан проделывает это, зажмурясь. Мокрая земля шипит, нагреваясь, и по мере того, как варево просачивается вглубь, над нею собирается туманное облачко. В нем смешались цвета раскаяния и тоски, сизый цвет раннего утра и голубиного крыла.
– Отойдите! – велят тетушки, потому что земля начинает пузыриться.
Снадобье разъедает корни колючего кустарника, растворяет камешки и насекомых, кожу и кости. Все поспешно отступают назад, однако на том месте, куда ступила Кайли, творится что-то неладное.
– А, черт! – вырывается у Салли.
Прямо у Кайли под ногами почва смещается, уходит вниз, осыпается, как во время оползня. Девушка чувствует это, понимает – и не может шелохнуться. Она скользит, проваливается в дыру, но в этот миг Антония хватает ее сзади за краешек рубашки и тянет к себе. Она выдергивает Кайли обратно с такой силой, что слышит, как что-то хрустнуло у нее в локтевом суставе.
Девочки стоят тяжело дыша, поеживаясь от страха. Джиллиан невольно вцепилась в плечо сестры, сжимая его так крепко, что Салли будет потом не один день ходить со следами ее пальцев. Но сейчас все они разом отшатываются назад. Поспешно и без всяких напоминаний. С того места, где должно, предположительно, находиться сердце Джимми, тянется вверх струйка кроваво-красного пара, злобный маленький смерч, который рассеивается, соприкосаясь с воздухом.
– Это был он, – говорит Кайли о струйке ярко-красных испарений, и точно: в воздухе распространяется запах пива вперемешку с кремом для обуви; воздух накаляется, словно в пепельницу стряхнули столбик тлеющего пепла.
И вслед за тем – ничего. Абсолютно. Джиллиан сама не разберет, слезы ли текут у нее по щекам, или это дождь пошел.
– Вот теперь его действительно нет, – говорит Кайли.
Но тетушки – не из тех, кто полагается на авось. Они привезли с собой в большом чемодане два десятка голубовато-серых камней – того самого песчаника, который двести лет назад доставили к дому на улице Магнолий для Марии Оуэнс. Этим песчаником выложена дорожка в саду, а лишние камни хранились все эти годы возле сарая, и их как раз хватит, чтобы выложить небольшую площадку на том месте, где росла сирень. Теперь, когда от колючей изгороди осталась одна зола, женщинам из семейства Оуэнс не составляет труда выложить камни в круг на земле. Получится незатейливый внутренний дворик – а впрочем, на нем хватит места поставить металлический столик и четыре стула. Девочки по соседству будут спрашивать разрешения собираться здесь с подружками пить чай, а когда мать спросит их со смехом, чем же этот дворик лучше их собственного, станут уверять, что песчаник приносит счастье.