– Да не расстраивайся ты так. – Это определенно не та реакция, на которую рассчитывала Джиллиан. На аплодисменты – возможно. На одобрительный хлопок по плечу. Но эта обвинительная тирада… – Можно добавить каштановый оттенок, большое дело!
– Большое. – Салли становится трудно дышать. Она смотрит на девочку в кабинке – на Кайли или ту, что еще недавно была ею, – с таким ощущением, будто ей в сердце всадили рыболовный крючок. Она делает вдох через нос и выдыхает через рот, по системе Ламаза, как когда-то учили в школе. – Отнять у кого-то юность, нетронутость – на моем языке это не пустяки. На моем – это большое дело.
– Мама, успокойся же, – молит Антония.
Подобного унижения Антония еще не переживала. Мистер Фрай наблюдает за ними, словно их семейство разыгрывает спектакль. И не он один. По всему ресторану люди прервали разговоры. Жаль пропустить бесплатное представление.
– Может, все же приступим к еде? – умоляющим голосом говорит Антония.
Официант принес им заказ и нерешительно расставляет его на столе. Кайли старательно не обращает внимания на взрослых. Она догадывалась, что мать рассердится, но такая реакция – это уже ни в какие ворота.
– Есть охота – ужас, а тебе? – шепчет она Гидеону. Кайли рассчитывает, что он – единственный нормальный человек за этим столом, но, увидев выражение его лица, понимает, что его сейчас занимает не еда. – Что это с тобой? – спрашивает она.
– Ты, вот что, – отвечает он, и это звучит как обвинение. – Ты совсем другая.
– Не я, – говорит Кайли. – Это просто волосы.
– Нет… – Первое потрясение проходит, сменяясь ощущением потери. Куда девался его товарищ и друг, свой парень? – Ты не такая, вот и все. Это надо же было отмочить!
– Вали ты знаешь куда, – огрызается Кайли, уязвленная до глубины души.
– Ладно, – бросает ей Гидеон. – Уже сваливаю, не пропустишь меня?
Кайли отодвигается, давая ему выбраться из кабинки.
– Псих – вот ты кто, – посылает она ему вдогонку с таким хладнокровием, что самой не верится. Даже Антония косится на нее не без уважения.
– Так-то ты обходишься со своим лучшим другом? Видишь, что ты наделала? – спрашивает она Джиллиан.
– А он и есть псих, – заявляет Джиллиан. – Кто ж это уходит со дня рождения, когда его еще не отмечали?
– Уже отметили, – говорит Салли. – Ты так и не поняла ничего? Бал окончен.
Она роется в сумочке, доставая бумажник, и кидает на стол деньги в уплату за нетронутую еду. Кайли, правда, успела схватить кусок пиццы, но, поймав суровый взгляд матери, поспешно кладет его назад.
– Пошли, – говорит Салли дочерям.
До Бена Фрая только теперь доходит, что ему вновь представился удобный случай. Женщина с девочками поднялись, и Джиллиан осталась за столом в одиночестве. Бен подходит с самым небрежным видом, словно это не его бросает то в жар, то в холод.