– Салли, здравствуй, – говорит он. – Как жизнь?
Бен – один из немногих преподавателей, которые ведут себя с Салли как с равной, хотя она – всего лишь секретарь. Не все такие добрые – например, Пола Гудингс, математичка, распоряжается ею как хозяйка, можно подумать, будто она сидит за своим столом без дела и всякий, кому случится пройти мимо, волен отдавать ей приказания. Бен и Салли знакомы много лет, и было время – Бен тогда только пришел работать в школу, – у них вроде как намечался роман, но потом оба склонились к тому, что предпочтительнее иметь просто хорошего друга. С той поры они часто встречаются за ланчем и всегда выступают заодно на школьных собраниях, любят посидеть вдвоем за кружкой пива, перемывая косточки учителям и работникам школьной администрации.
– Жизнь, если честно, не очень, – отвечает Салли, не сообразив еще, что он движется мимо, не дожидаясь ответа. – Раз уж тебе это интересно, – прибавляет она.
– Привет! – говорит Бену Фраю Антония, когда он с ней равняется.
Блеск, конечно, – но ни на что более остроумное она в данный момент не способна.
Бен отвечает ей равнодушной улыбкой и движется дальше, пока не доходит до стола, где, уставясь на нетронутую еду, сидит Джиллиан.
– Что-нибудь не так с заказом? – спрашивает ее Бен. – Может быть, я могу помочь?
Джиллиан поднимает голову. Из ее светло-серых глаз катятся слезы. Бен делает шаг вперед. Он увяз так прочно, что назад ему уже не выкарабкаться при всем желании.
– С заказом все в порядке, – бросает ему Салли, направляясь к двери и увлекая за собой дочерей.
Если бы Салли в эти минуты так не ожесточилась сердцем, она пожалела бы Бена. Посочувствовала бы ему. Бен уже сел напротив Джиллиан. Взял спички у нее из рук – которые опять дрожат, будь они неладны, – и подносит огонь к ее сигарете. Выходя с девочками из ресторана, Салли, кажется, ловит его слова: «Не плачьте, пожалуйста», обращенные к ее сестре.
И еще, как будто: «Выходите за меня замуж. Хоть сегодня – до вечера успеем».
Впрочем, не исключено, что это только ее фантазия, – просто ей слишком хорошо известно, к чему он клонит. Не было мужчины, который глядел бы на Джиллиан, как глядит сейчас Бен, и не сделал ей предложения того или иного рода.
Что ж, Бен, по разумению Салли, взрослый мальчик и способен сам о себе позаботиться – или, на худой конец, попытаться. Совершенно другое дело – ее дочери. Салли не намерена допустить, чтобы Джиллиан, свалясь к ней как снег на голову с таким багажом, как три развода и один покойник, затевала игры с благополучием ее детей. Девочки вроде Кайли и Антонии слишком ранимы, достаточно недоброго слова – и они сломаются, им чересчур легко внушить, будто они чем-то хуже других. От одного вида Кайлиной шейки сзади, когда они идут по парковке, у Салли наворачиваются слезы. Но она не плачет. И что еще существеннее – не заплачет.