– Это ты катись на хрен! – подхватывает Джиллиан. – Тебе он нужнее!
В эту минуту из своей комнаты спускается Кайли. Лицо ее бледно, стриженые волосы торчат дыбом. Если бы Джиллиан стала перед зеркалом, в котором видишь себя моложе, выше ростом и красивее, она увидела бы в нем Кайли. Когда тебе тридцать шесть и перед тобой ранним утром предстает такое, у тебя вдруг пересыхает во рту, ты чувствуешь, какая у тебя шероховатая, увядшая кожа, сколько бы увлажняющего крема ты на нее ни изводила.
– Вы должны прекратить грызню.
Кайли произносит это сухо и веско – таким тоном девочки в ее возрасте обычно не разговаривают. Раньше ее занимали мысли о том, как забивать голы да как бы ей не расти такой долговязой; теперь она думает о жизни и смерти, о мужчинах, которых слишком опасно бросить и позабыть.
– Это кто там выступает? – свысока бросает ей Джиллиан, решив – пожалуй, с некоторым запозданием, – что лучше бы Кайли все-таки побыть ребенком еще немного, хотя бы годик-другой.
– Тебя это не касается, – говорит дочери Салли.
– Неужели вам не понятно? Он же счастлив, когда вы ссоритесь! Только это ему и надо!
Салли и Джиллиан мгновенно умолкают. Они тревожно переглядываются. Окно на кухне всю ночь оставалось открытым, и занавеска, мокрая от вчерашнего ливня, хлопает на сквозняке.
– О ком ты говоришь? – спрашивает Салли ровным, спокойным голосом, как говорят с нормальным человеком, а не с таким, который, по всей видимости, просто тронулся умом.
– Я – о мужчине, который там, под сиренью.
Джиллиан толкает Салли босой ногой. Ей не нравится то, что она слышит. Плюс к этому у Кайли странное выражение лица, словно она что-то видела, а что – не скажет, и им придется вести с ней эту игру в загадки, пока они не докопаются до правды.
– Этот мужчина, который хочет, чтобы мы ссорились, он что, плохой человек? – спрашивает Салли.
Кайли, фыркнув, достает с полки кофейник и бумажный фильтр.
– Гнусный.
Это слово им объясняли в прошлой четверти, и вот теперь она впервые вводит его в свой активный словарь.
Джиллиан оглядывается на сестру:
– Похоже на кого-то, с кем мы знакомы.
Салли не считает даже нужным напомнить, что знакома-то с ним одна она. Это она вторглась с ним в их жизнь лишь потому, что ей было некуда больше деваться. Страшно подумать, в какие еще дебри может их завести неумение сестры разбираться в людях. Кто знает, чем она поделилась с Кайли за то время, пока живет с ней в одной комнате?
– Так, значит, ты рассказала ей про Джимми? – Салли чувствует, что ей становится жарко; еще немного – и щеки запылают, а горло перехватит от ярости. – Органически не способна держать язык за зубами!