Двести лет тому назад в народе верили, что жаркий и душный июль предвещает холодную, суровую зиму. Примечали, отбросит ли тень лесной сурок, впервые выйдя из норы, – тогда это к ненастной погоде. Широкое применение как средство против ревматизма имела кожа угря. Кошек никогда не держали в доме, поскольку кошка способна всасывать в себя дыхание младенца, от чего бедному дитяти недолго задохнуться в колыбели. В народе верили, что всему есть своя причина и каждую причину можно без труда установить. А если нельзя, значит, в этом замешана нечистая сила. С нечистым легко вступали в переговоры, – больше того, были люди, которые заключали с ним сделки по всей форме. Такое всякий раз рано или поздно всплывало наружу – человека выдавали либо его собственные злоключения, либо ужасная судьба его близких.
Когда у супружеской пары долго не было детей, муж клал жене под подушку жемчужину; если же и это не помогало, о женщине шли пересуды, строились предположения об истинной, скрытой сущности ее натуры. Если на грядках у хозяйки всю клубнику сожрала уховертка, то в городскую ратушу призывали на допрос старуху с дальнего конца улицы, косую и по большей части мертвецки пьяную. И даже после того, как хозяйка на допросе доказывала, что не повинна ни в каком злодеянии – если ей удавалось невредимой пройти сквозь воду или же выяснялось, что потраве подвергся урожай клубники по всей стране, – это все равно не означало, что такую женщину станут любить и жаловать и хоть кто-нибудь поверит, что она так-таки ни в чем не виновата.
Вот каково было по преимуществу общее умонастроение, когда в Массачусетс впервые явилась Мария Оуэнс, с одной-единственной котомкой за плечами, маленькой дочкой на руках и узелком алмазов, зашитым в корсаж юбки. Мария была молода и красива, но одета во все черное и одинока, без мужа. Несмотря на это, ей хватило денег нанять двенадцать плотников строить дом на улице Магнолий, а также уверенности в себе и в том, что ей надо, чтобы указывать строителям, какой породы дерево пустить на каминную полку в столовой и сколько требуется окон для наилучшего вида из дома на задний двор. У людей зародились подозрения, и неудивительно. Ребеночек у Марии Оуэнс никогда не плакал, даже если его укусит паук или ужалит пчела. На огороде у Марии не заводились ни уховертки, ни мыши. Когда на город налетел ураган, не было на улице Магнолий такого дома, что не пострадал бы, за исключением того, который строили двенадцать плотников, – тут ни единого ставня не снесло с окна, и даже белье, забытое на веревке, все осталось целехонько, хоть бы один чулок запропастился куда-нибудь!