– Ничего! Я еще молод, еще успею выполнить свой долг по продолжению рода. Вот только найду достойную избранницу, – убежденно говорил Дирк.
– Что ты так зациклился на любви?! – с досадой вскричал Дрегас. – Пойми, я не о себе сейчас думаю, а о твоей жизни!
– Так вот лучше о своей подумай! – вскипел в ответ Дирк. – Обо мне он думает… Не надо за меня все решать, вырос уже.
– У меня опыта больше, и я желаю тебе только добра, – постарался смягчить свой тон старший брат.
– Верю, – сбавил свой напор Дирк, – я всегда тебе доверял. И все же считаю, что уже достаточно самостоятельный, чтобы принимать решения самому.
– Дирк, любовь еще не все в браке, – спокойно произнес Дрегас.
Точнее, его тон был спокойным, а я вдруг почувствовала исходящее от него отчаяние. Ведь он сейчас говорит о себе, о том, что сегодня просьбой покинуть Орлиное гнездо подписал приговор не только браку, но и жизни. Казалось, именно в этот момент он полностью осознал свой поступок. Сердце могучего дракона разрывалось на части. У меня слезы навернулись на глаза.
– Главное, чтобы у тебя был наследник, нашему роду это очень нужно, – глухо проговорил Дрегас.
– Об этом вы с Ингрид позаботитесь, – отмахнулся довольный брат.
– Нет! – с отчаянием прошептал дракон. – Нет.
– Что ты имеешь в виду? – удивился Дирк.
– Ингрид не может иметь детей, – так же тихо и обреченно прошептал несчастный дракон.
– Бездна… – потрясенно отозвался Дирк.
После столь эмоционального разговора повисло тягостное молчание. Оба спорщика осмысливали только что произнесенные слова, при этом не смотрели в глаза друг друга.
– Я тебя понял, – неожиданно разорвал своими словами затянувшуюся тишину Дирк. – Я тебя понял.
Он медленно поднялся (мельком отметила в который раз его красиво сложенную фигуру), потом повернулся лицом к дверям и направился на выход.
– Бежим, чего стоишь? – дернула меня за руку богиня, как будто я по своей воле стояла тут и подслушивала.
Ноги обрели подвижность, и я резво помчалась на кухню. Зачем именно туда, понять не могла, но не в спальню же к Ингрид бежать в самом деле? Ворвусь к ней с полыхающими щеками, потом придется признаваться в том, что меня так взволновало. А разговор между братьями моего присутствия не предусматривал, поэтому рассказывать о нем не имею права. Кроме того, мне показалось, что богиня не одобрит моих откровений.
Золотистая дымка растаяла без следа, едва мы вбежали на кухню и плотно прикрыли за собой дверь. Напоследок мне досталась улыбка озорницы, оставив какое-то смутное чувство – то ли предостережение, то ли, наоборот, необъяснимую надежду.