– Пустая луна, пустая голова, – забормотал над ухом басистый фиолетовый голос. – Ну куда ему…
– Вот и говорю: куда ему? – удивлялся желтый голос.
– Ему ж всего ничего, а он выше головы прыгает, – подхватил баклажанный голос.
– Ну так верно говоришь: пустая луна, пустая голова, – согласился желтый.
Вовка приоткрыла один глаз, никого не увидела и снова уснула.
Наутро Вовка, конечно, никакого костюма не обнаружила. Не без страха заглянув в родительскую комнату, она поняла, что висел-то он на фоне окна, а если ей что-то и померещилось, то это «что-то» было в окне. Силуэт дерева, тени, кусок фонаря, в который вставили дурацкую зеленоватую лампочку. Квартира у них располагалась невысоко, всего-то на третьем этаже, и увидеть через окно можно было что угодно.
Теперь, в ярком утреннем свете все ночные испуги показались Вовке жуткой глупостью. Ну и навоображала же себе с три короба! И про костюм этот, и про голоса… Они же болтали типичную сонную чушь. Что за недорифма такая: «пустая луна – пустая голова»? Именно такую ерунду засыпающий мозг обычно и выдает.
– Сегодня уже родители приедут, – объяснила Вовка коту. – В шесть. Надо наверстать…
Электричества все не давали, и холодильник потек. Не отыскав половых тряпок, Вовка подоткнула под дверцу салфеток и насыпала себе хлопьев, а коту – корма. Пока тот хрустел, отфыркиваясь и тряся головой, Вовка перерыла ящик с кастрюлями и отыскала ковшик. Молоко на плите она никогда не нагревала. Обычно ставила кружку на сорок секунд в микроволновку, и готово. На газу все сразу пошло не так: вот вроде бы следила-следила, а потом отвернулась, и молоко тут же вспучилось, пошло кипеть и залило горелку. По кухне пополз мерзкий запах пережаренного. Им же отдавали хлопья, которые Вовка залила остатками убежавшего молока.
Потом она выяснила, что пролистать Инстаграм не может: телефон не включался. Ясное дело, сел, и без того больше суток продержался. Вовка вздохнула и пошла в коридор, звонить Лёле. Съездит к ней в гости, зарядит всю технику, пожалуется на жизнь.
Домашним телефоном не пользовались давно, потому и стоял он на полу, неуклюже втиснутый под табуретку, закрученный в провода от роутера. Смахнув пыль, вытянув из-под табуретки трубку и заслушавшись незнакомым, нескончаемым гудком, Вовка вдруг поняла, что номера Лёли не помнит. Да что там – не знает! И никогда не знала. Да и зачем? Не звонить же, в самом деле, с домашнего на мобильный, не набирать же цифры по-настоящему, нажимая на кнопки!
Вовка вдруг разозлилась. Да что же за бестолковщина такая! Не выходные, а какая-то катастрофа. Если свет и к вечеру не включат, она, пожалуй, съедет, не дожидаясь поступления. Хотя куда ей съезжать-то…