Когда я вышла из ванной комнаты, Егор уже успел неумело застелить кровать и одеться. На макушке волосы примялись, на боку топорщились детские вихры, щека была в красную полосочку, да и вообще вид у парня был трогательный. На меня он упорно не смотрел, пряча глаза.
Я ходила по номеру как сомнамбула, собирая вещи, роняя вещи… Егор ушел в ванную и заперся там, лишь бы не встречаться со мной взглядом. Да мне и самой было стыдно за то, что случилось между нами.
Вчерашнее, почти летнее тепло куда-то улетучилось, пришла настоящая осень. В открытую форточку сочился холодный сырой воздух, с крыши срывались капли и гулко шлепали по жестяному подоконнику. Было темно, пасмурно и тоскливо. Я натянула свитер, упаковала сумку, прошлась по номеру, проверяя, не забыла ли чего. Легкомысленная розовая пижамка — свидетель моего вчерашнего недостойного поведения — лежала в сумке на самом дне, погребенная под другой одеждой. Я надеялась, что сумею как можно быстрее обо всем забыть. Да, как можно быстрее!
Сняв телефонную трубку, я попросила принести в номер две чашки очень крепкого и очень горячего кофе. Потом покосилась на ботинки сорок шестого размера, сиротливо стоящие у двери, и добавила в заказ еще три горячих бутерброда с сыром.
Когда Егор вышел из ванной, на столике дымились чашки с кофе, а я, уже полностью одетая, сидела на краешке кровати и рассеянно смотрела телевизор, по которому шел какой-то древний черно-белый фильм.
— Доброе утро, — сказал Егор натянуто и сел в кресло. — Кофе принесли?
— Да, позавтракай, потому что мне пора ехать.
Мы в молчании, разбежавшись по противоположным углам комнаты, выпили кофе. К еде оба даже не притронулись. Пустую бутылку из-под мартини Егор, покраснев, унес в ванную и выбросил там в корзину для мусора.
— Ты не обидишься, если я скажу, что дальше поеду одна? — спросила я, избегая встречаться в ним взглядом.
Егор понимающе кивнул.
— Конечно, не обижусь.
— Доберешься сам до своего отца? Поймай попутку, ладно?
— Да не волнуйся за меня, все нормально, — сказал он и слегка улыбнулся, так что я узнала прежнего Егора. — И еще, прости за вчерашнее…
— Не надо извиняться! — торопливо возразила я. — Все, забыли, дело-то житейское.
— Ладно, договорились. Ну все, я пошел.
— Удачи тебе, — нерешительно сказала я, понимая, что надо что-то сказать.
Он спрыгнул с кресла, завернул в салфетку бутерброды и сунул их в карман, а потом нерешительно приблизился ко мне.
— И тебе удачи, — ответил он и крепко, по-дружески меня обнял.
— Кстати, мы так и не прояснили один вопрос, — сказала я торопливо. — Откуда у тебя пистолет? И еще… Ты, случайно, никого не успел из него застрелить?