— Само собой, только я ведь не вру, — спокойно заметил он.
— То есть, ты соскучился, и потому приехал. И потому достал звонками Флоранс, и преследовал меня на каком-то неизвестном «Форде»? — взбеленилась я. — Просто потому, что соскучился? Оригинальная версия!
— Ну а как ты объяснишь свое поведение? — Алекс говорил так ровно, будто мы обсуждали просмотренный вчера скучнейший фильм.
— Я должна что-то объяснять?
Против воли мой голос сорвался на почти истерический вопль. Конечно, меня это не красило и выставляло полной дурой, которая не умеет держать себя в руках… Но сейчас это было именно так: я себя с трудом контролировала. Все произошедшее держало меня в беспрерывной панике, доводило до истерики, до состояния сжатой пружины, которая когда-нибудь обязательно должна была выстрелить.
— Ты должна объяснить, почему с тобой в машине ехал какой-то парень, и почему вы от меня сбежали, — сказал Алекс отчетливо. — Потому что мысли у меня напрашиваются самые что ни на есть черные.
Я помолчала, приходя в себя. О чем он спрашивает — о Егоре?
— Это… мой знакомый. Я его просто подвезла.
— Знакомый? Просто знакомый?
Мы не смотрели друг на друга, хотя и стояли бок о бок у перил. Меня начало трясти — не то от холода, не то от нервов. Алекс же был как каменная скала, которая не боится ни холода, ни отвратительных выяснений отношений.
— Послушай, я не понимаю, с каких пор я должна перед тобой отчитываться! Мы что, брали на себя какие-то обязательства? Может быть, ходили в ЗАГС? Или объяснялись в любви? Почему ты меня преследуешь, а потом требуешь каких-то дурацких объяснений?
Я почти орала, но мне уже было все равно. Пружина со свистом распрямилась, и я выплескивала с криком весь страх, всю тоску, всю панику, которая вот уже вторые сутки подряд душила меня, не давай вздохнуть.
— Потому что я не намерен отдать тебя первому встречному парню, которого ты сажаешь в машину из глупой детской мести.
— И кому же это я хочу отомстить?
— Наверное, мне!
— Делать мне больше нечего, — пренебрежительно протянула я. — У меня может быть своя жизнь или нет? Почему ты считаешь, что можешь меня контролировать? И не надо этих дурацких отмазок, придумай что-нибудь получше. И ответь, наконец, зачем ты преследовал меня? Потому что в ревность я, уж извини, не верю.
Он повернулся, долго смотрел на меня так, словно впервые увидел… А потом резко повернулся и ушел.
Мне хотелось сорвать с себя свитер, пропахший таким знакомым, таким чудесным запахом туалетной воды и дорогого табака, и зашвырнуть его в темноту, на мокрый просоленный песок. А потом убежать к себе в номер и не показываться никому не глаза. Но я сдержалась — ради Шурки. Ни к чему ему видеть истерики матери, учитывая, что он совсем недавно потерял отца. И вообще, ребенка специально привезли сюда, чтобы он отдохнул и восстановился, так что при нем никаких сцен не должно быть категорически.