— Бабушка, больно? — покаянно спросил Шурка.
— Ладно, жить буду. Но больше так не делай. — И с этими словами мама повернулась ко мне. Я ждала было, что сейчас она отчитает меня за неправильное воспитание сына и за то, что я его совершенно забросила, но к моему удивлению, она спросила совсем о другом. — Ребята, а где Мартышка? Что-то ее долго нет.
Я встревоженно глянула на часы. И правда, время уже подходило к обеду, а о Мартышке не было ни слуху, ни духу.
— Может, по магазинам отправилась?
— Стася, какие тут магазины! — возразила мама. — Два сельпо, аптека и один хозяйственный на площади. И крошечный продуктовый рынок.
— А что, раньше она так надолго не уходила?
— Нет, тут просто некуда идти.
Боже мой, неужели с Мартышкой что-то случилось? Именно теперь, когда в Славино приехала я, а за мной — целый шлейф неприятностей и проблем. И если это случилось из-за меня, я себе никогда не прощу!
— Надо ей позвонить! — решила я, кинувшись к кровати, где валялась моя сумочка и слегка подрагивающими от волнения руками выуживая оттуда мобильный телефон. Алекс смотрел на меня, ему, кажется, тоже передалась моя нервозность. Я глянула на мертвый дисплей и только теперь вспомнила, что благодаря Егору мой мобильник теперь представляет собой кусок бесполезной пластмассы.
— У меня телефон сломался, — мрачно объяснила я Алексу. — Позвони со своего.
Он взял с журнального столика свой телефон, подключенный к ноутбуку, позвонил Мартышке… и растерянно пожал плечами:
— Выключен или находится вне зоны действия сети.
— Может, у нее здесь нет приема?
— Все у нее есть, — отмахнулась мама, — Она каждый день болтает со своими друзьями по три часа.
— Очень странно, — сказала я, внутренне сжимаясь от нехороших предчувствий.
— Мам, а мы обедать пойдем или Мартышку ждать будем? — спросил Шурка, отрываясь от экрана и глядя на меня блестящими голодными глазами.
— Уже пора обедать, да? — я рассеянно постучала ногтем по стеклышку наручных часов. — Пойдемте, раз уж ты проголодался. Может быть, Мартышка придет прямо в ресторан.
Но сестра не появилась. Мы обедали, я нервно ерзала на стуле, то и дело оглядываясь на двери; Алекс меня точно понимал, а вот мама очень удивлялась, по какому поводу я так волнуюсь. В самом деле, Машке двадцать два года, она вполне взрослая и самостоятельная, может позволить себе и задержаться… Но мама не знала всего того, что знала я.
Только бы с ней ничего не случилось, только бы ничего не случилось…
Посреди обеда мне вдруг пришла в голову свежая мысль насчет того, как можно отыскать телефон Разумовской, и я, торопливо извинившись перед семейством, побежала наверх. Меня провожали удивленные взгляды. Кажется, они скоро решат, что я окончательно сошла с ума.