— Я хочу доверять тебе, Варек, но твое отвращение к эмоциям беспокоит меня. Откуда мне знать, что все, что ты делаешь, не связано с брачными узами? Откуда мне знать, нужна ли я тебе такой, какая есть, а не такой, что требует биология? — Я трясу головой, разбрызгивая воду. — А что, если это ненадолго? — слабо шепчу.
Он смотрит на меня так, будто я только что отвесила ему пощечину.
— Как можешь так говорить, когда я ясно дал понять, как много ты для меня значишь? — Он сжимает руки в кулаки у моей головы, костяшки его пальцев бледнеют. — Как можешь сомневаться в моих чувствах, когда я рядом с тобой?
— Мне не нужна твоя похоть, Варек. Я хочу твоей любви, но не уверена, что ты или твой вид способен на нее.
Я зажмуриваюсь, мои слова повисли в воздухе, и неуверенность в них сильно давит на меня. И это корень моего страха, то, что удерживает меня рассказать ему о своей любви к нему или о ребенке: что однажды он оставит меня. Возможно, это то, что сдерживает меня с тех пор, как возникли мои чувства.
Варек ругается, хватает меня за плечи и грубо притягивает к своей груди. Ощущение его рук на моей талии успокаивает меня, и я прижимаюсь щекой к его влажной груди, слушая биение его сердца.
— Ты не знаешь, какого иметь пару, — говорит он. — Сначала все во мне жаждало тебя. Я хотел услышать твой голос или прикоснусь к твоей коже, но как только это испытал, мне захотелось большего. Я думал, что умер и попал в рай, когда впервые взял тебя и назвал своей. И поклялся, что ничего не может быть лучше. А потом услышал твой смех — самый прекрасный звук. Тогда понял, что хочу от тебя всего, что не имеет ничего общего с сексом, но становилось все очевиднее, что мне придется дать что-то взамен.
Он крепче прижимает меня к себе, упираясь подбородком в мою макушку.
— Я сражался с бесчисленными врагами, видел, как мои товарищи погибали в бою, и был свидетелем разрушения целых планет, но впервые в жизни отступил из-за страха. То, что чувствую к тебе, настолько велико, что пугает меня, намори. Ты можешь называть это любовью или как угодно, но знаю, что это нечто большее. Ты. Все. Для меня.
Слезы скатываются по моему лицу, их скрывают брызги воды.
— Ты — все для меня, и это до ужаса пугает меня, — отвечаю я. Его сердцебиение учащается под моим ухом от моего шепота, поощряя меня продолжать. — Я люблю тебя, Варек.
Он обхватывает мое лицо теплыми ладонями, отклоняя мою голову, чтобы я посмотрела на него.
— Больше мне ничего не нужно.
Я провожу пальцами по шелковистым прядям его волос и приближаюсь к его губам. Он целует меня с такой нежностью, что слезы наворачиваются на глаза все быстрее. Уязвимость, которую чувствую в каждой ласке его языка, сжимает сердце, и я целую еще сильнее, пытаясь показать ему, что он значит для меня. От его поцелуя все сильнее возбуждаюсь и, закинув ногу ему на бедро, притягиваю к себе ближе. Член пульсирует у живота, словно желая оказаться во мне, и я стону. Трение об него посылает искры через меня, и моя страсть вспыхивает. Варек стонет, когда сильнее трусь о член.